Видеоинженер Гоша засыпал за пультом, толку от него не было никакого, и Ал
ександра отпустила его покурить на лестнице и купить в ночном киоске пар
у сосисок в тесте. В предвкушении этих сосисок она включила в розетку чай
ник и, набросив на себя куртку, уселась в кресло.
Ночью в «Останкино» было тихо и холодно, неоновый свет разгонял по углам
мрак. Все курили прямо в аппаратных, хотя это было запрещено, и днем строги
е пожарные в зеленой форме гоняли и штрафовали нарушителей. Ночь забирал
а остатки сил. Хотелось лечь под одеяло и ни о чем не думать Ц ни о работе, н
и об Андрее.
Хотя об Андрее подумать следовало бы. Что-то явно не ладилось у него с про
граммой Ц насколько она себе представляла, Ц но Александру он в свои сл
ожности не посвящал. Что-то где-то буксовало и, естественно, беспокоило е
го, а она ничем не могла помочь. Она же не Вика Терехина, всесильная, знающа
я всех и вся и на всех и вся умеющая воздействовать. Она могла помочь, пока
Андрей был слаб и беспомощен, и помогала изо всех сил.
Вспоминая те времена, Александра необыкновенно гордилась собой, тогдаш
ней. Все она могла: писала Андрею тексты, учила брать интервью, ездила за н
его на съемки, когда он болел. И любовь, выросшая из этого необычного сотру
дничества, казалась незыблемой и вечной, как скала.
Что-то изменилось.
Каким-то его идеалам она перестала соответствовать. Или никогда и не соо
тветствовала? Ну, конечно, не топ-модель, не знатна и не богата, однако не та
к уж и плоха, и Андрей для нее Ц свет в окошке, самый главный человек на све
те. Со смертью бабы Клавы Александра осталась совсем одна. Андрей тогда п
росто спас ее от отчаяния и вселенского могильного одиночества...
И все-таки что-то изменилось.
Предчувствие надвигающейся катастрофы было таким острым, что она не мог
ла усидеть в кресле. Откинув куртку, Александра вскочила, уронив стул, на к
оторый водрузила было уставшие за день ноги. В пачке, лежащей на столе, сиг
арет не оказалось, и она полезла в портфель за новой.
Вряд ли он совсем уж ее разлюбил, утешала себя Александра. Утешала и не вер
ила себе. Она ведь всегда догадывалась: если что Ц он пойдет по трупам, но
пребывала в наивной уверенности, что ее труп ко всем остальным никогда н
е присоединится.
Она знала, что не годится для той роли, которую Андрей с некоторых пор стал
отводить своей жене. Всем ее «достоинствам» предшествует частица «не»:
не светская львица, знакомств в нужных кругах не имеет, на каблуках больш
е пяти минут не простоит, бассейн и салон красоты не посещает Ц на бассей
н нет времени, а на салон красоты Ц денег, Андрей спонсировать ее никогда
не стремился.
Александра быстро закурила и выглянула в коридор: ей не хотелось, чтобы в
идеоинженер застал ее в таком состоянии.
Гоши на горизонте не было.
Александра выбросила сигарету, заварила себе кофе и, обхватив руками тяж
елую фарфоровую кружку, натянула куртку чуть ли не на голову. Под курткой
было тепло и приятно пахло меховой подкладкой.
Когда-то Андрей приходил к ней на ночные монтажи, даже когда сам не работа
л. Он сидел рядом, носил ей сигареты из киоска и писал смешные названия на
ее кассетах. Счастливая, она была готова работать и днем и ночью, только бы
он приходил...
Но он стал играть по другим правилам, и началось это, похоже, минувшей зимо
й. Тогда его, бесстрашного, отважного и талантливого корреспондента, пос
тавили вести дневные «Новости». Потом он очень быстро перешел на вечерни
е и блестяще вел их, чередуясь с вечной суперзвездой Викой Терехиной, пер
есидевшей в кресле ведущего всех своих партнеров, а в сентябре главный п
родюсер общественно-политических программ предложил ему собственную
программу Ц по вечерам в субботу, в самый что ни на есть прайм-тайм.
Все, о чем еще год назад они не смели и мечтать, внезапно свалилось им в рук
и. Александра была счастлива и горда, Андрей Ц раздражен и озабочен.
Она уговаривала себя, что все нормально, просто он осваивает новое жизне
нное пространство, примеряет на себя новое положение и новую должность,
в которых ему, такому демократичному и, в общем, провинциальному, пока неу
ютно.
Но время шло, настроение Андрея не менялось, хотя он давно и легко вошел в
роль, будто надел пиджак, идеально подходивший ему по размеру.
Кофе остывал, грея ее ледяные пальцы. Вытяжка утробно гудела под потолко
м, и этот низкий настойчивый звук проникал, казалось, в самые глубины мозг
а и застревал там, путаясь в вялых ночных мыслях, которые уже ничто не могл
о прояснить Ц ни сигареты, ни кофе.
Видеоинженер Гоша плюхнулся в свое кресло, потирая уставшие за ночь глаз
а.
Ц Замерзла? Ц спросил он, обращаясь к бесформенной куче, громоздившейс
я на соседнем кресле. Александра выглянула из-под куртки и сказала, улыбн
увшись:
Ц Наоборот, согрелась.
Ц Много еще? Ц Гоша хотел казаться сердитым и не мог: на Александру Пота
пову видеоинженеры никогда не сердились.
Ц Совсем чуть-чуть, Гошенька, солнышко,. Ц подхалимским голосом сказал
а Александра. Ц Сейчас быстренько доделаем материальчик Ц и спать. Кст
ати, а где сосиски? Или ты их по дороге слопал?
Михаландреич позвонил часов в двенадцать. Александра спала, с головой на
крывшись одеялом. Она приехала с работы в восемь утра и, не выпив даже чаю,
заснула под монотонный перестук дождика по жестяному подоконнику.
Ц Потапова, выручай, Ц сказал Михаландреич без предисловий. Ц Юля Гро
мова руку сломала, работать некому. Слышишь, Потапова? Ты проснулась или с
пишь еще?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15