Тут раздалось тоненькое «Динь!» — пришел лифт. Двери разъехались, и женщина торопливо шагнула внутрь. Дюран хотел последовать за ней, но остановился, повинуясь упреждающему жесту: вытянутой вперед ладонью руке — знак оставаться на месте, понятный и собаке. Затем хромированные двери сомкнулись, и до смерти перепуганная незнакомка исчезла.
В этот миг Дюрана захлестнула волна непреодолимого страха, и не в силах оставаться на месте он бросился к пожарной лестнице. Там, перепрыгивая через две ступеньки, психиатр помчался наверх. Звук его шагов глухо отдавался от холодного цемента, и к тому времени как Джефф оказался на четвертом этаже, он дышал глубоко, часто и поверхностно, задыхаясь от нехватки воздуха — верный способ грохнуться в обморок, как он уже знал по своему личному опыту.
Старомодная дверь офиса «Саттон и Касл» представляла собой залитую двумя слоями стекла проволочную сетку, на которой по трафарету вывели название фирмы. Дюран, едва переводя дух, постучал, в дверях показался Бонилла, и посетитель шагнул внутрь с некоторой неуместной суетливостью.
— У нас гости, — с ехидцей проговорил частный сыщик, пропуская Дюрана. Эйдриен Коуп поднялась с кушетки, стоявшей у входа, и к взволнованному доктору подошел третий, пока неизвестный ему человек.
— Пол Саттон, — представился тот и протянул Джеффу руку, они обменялись рукопожатиями.
Визитер попытался найти подходящие ситуации слова, но у него ничего не вышло.
— Вам плохо? — поинтересовался хозяин.
Посетитель кивнул и, судорожно глотнув воздух, проговорил:
— Пробежался по лестнице. Чуть-чуть… запыхался. — Эта фраза поглотила оставшийся в легких воздух, и, когда кислорода не стало, мир дрогнул — а может, колени затряслись. Дюран понимал, что должен что-нибудь сказать — все глаза были устремлены на него, — но ничего не вышло. Хотелось бежать прочь, но каким-то непостижимым образом он сумел справиться с собой. Доктор прошел к креслу у окна и уселся в него, пытаясь справиться с дыханием.
— Да он, похоже, до чертиков перепугался, — скорее с удивлением, чем с сочувствием проговорил Бонилла.
— Час от часу не легче, — пробормотал Саттон. — Вы не предупреждали, что придется иметь дело с…
— Дайте бумажный пакет! — перебила Эйдриен. — Он задыхается.
Мгновением позже Дюран вдыхал древесный аромат целлюлозы, делая вдохи и выдохи под счет своей спасительницы.
— Ну вот, теперь уже лучше. Все будет в порядке.
Прошла минута или две — и приступ миновал, а на Дюрана навалилась страшная усталость.
— Не знаю, как это объяснить, такое со мной бывает. Случается, когда я выхожу из дома, но обычно проходит само собой, — объяснил он, переводя взгляд с Эйдриен на Саттона, а с того на Бониллу. — Похоже, я страдаю агорафобией.
Пол Саттон, невысокий человек с наголо обритой головой, роскошными усами и бостонским выговором, скептично рассматривал посетителя.
— Вам действительно лучше? Вы уверены, что сможете пройти процедуру?
Тот кивнул и поднялся с кресла.
— Да, давайте начнем.
Специалист по детекторам провел испытуемого в смежную комнату, где стояли большой круглый стол и два кресла. На столе размещались 19-дюймовый монитор, какой-то явно дорогой прибор, похожий на усилитель, — детектор лжи, как догадался Дюран, — и целый набор всевозможных аксессуаров, которые, очевидно, предназначались для него самого. От детектора к установленной на полу «башне» компьютера тянулся кабель.
Мистер Саттон усадил Джеффа в одно из кресел и попросил расстегнуть ворот рубашки и закатать рукава, что тот и сделал. Затем закрепил трубку детектора на груди испытуемого, застегнул на правой руке манжету тонометра и прицепил комплект электродов к указательному пальцу левой руки. Пока он проделывал эти замысловатые приготовления, Бонилла и Эйдриен стояли в дверях и наблюдали за происходящим.
— Вы знакомы с принципом действия этого прибора? — спросил усатый бостонец.
Дюран пожал плечами:
— Видел по телевизору.
— Но вы, насколько я слышал, специализируетесь в области психиатрии, верно?
— Да, я клинический психотерапевт, — подтвердил тот.
— Тогда вы понимаете, что я имею в виду, утверждая, будто этот прибор обмануть невозможно. Процедура состоит в следующем: мы фиксируем реакцию вегетативной нервной системы вашего организма на задаваемые вопросы — измеряем кровяное давление, пульс, частоту и глубину вдоха, РКС. Одним словом, реакции, не поддающиеся сознательному контролю.
— А что такое РКС? — поинтересовалась Эйдриен.
— Реакция кожного покрова на стрессовую ситуацию, — подсказал детектив.
Заметив выражение лица девушки, которая ровным счетом ничего не поняла, специалист по детектору пояснил:
— Сопротивление кожи электрическим токам организма.
— А что это нам даст? — не унималась Эйдриен.
— Это косвенный показатель корковой активности, — ответил Саттон. — Электропроводность кожи повышается, когда испытуемый лжет, и соответственно изменяется показатель РКС.
— А почему повышается проводимость кожи? — спросил Дюран.
— Потому что ложь сопровождается стрессом. Стресс, в свою очередь, возбуждает кору головного мозга. А нам остается только снять показания приборов.
Затем Саттон поднялся с кресла и с улыбкой препроводил всех, кроме испытуемого, в соседнюю комнату.
— Как! — запротестовал детектив. — Разве нам нельзя присутствовать?
— Нельзя, — ответил бостонец. — У этого парня и так нервы на пределе, а если еще и вы будете перед глазами, он вконец издергается.
— Опасаетесь, как бы у него мозги не закипели?
Эйдриен закатила глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166