Вероятно, деньги инвестированы, и если так, то даже в депозитах денежного рынка они приносят около 25 тысяч годовых. Даже принимая в расчет ее расходы: оплата квартиры в Джорджтауне, дважды в неделю сеансы у психотерапевта, проживающего в фешенебельном районе — вряд ли Никки успела растратить всю сумму. Особенно если учесть, что она практически никуда не выезжала — по крайней мере насколько знала Эйдриен.
Мурашки по спине побежали при мысли о том, что она станет наследницей такого состояния и запросто выплатит университетские долги. Странно было бы не обрадоваться такому подарку, а в то же время стало как-то не по себе. Эйдриен точно стыдилась разбогатеть за счет смерти сестры — уж слишком все это смахивает на счастливый лотерейный билетик.
Как бы там ни было, она принялась читать дальше:
«Второе: все расходы, связанные с моим погребением или кремацией, погасить за счет завещанного имущества после уплаты долговых обязательств.
Третье: завещаю пять тысяч и свою собаку Джека актеру и портье Рамону Гутиеррес-Наварро. Уверена, он будет так же добр к Рыжему, как когда-то был добр ко мне».
«Здорово, — с грустью подумала Эйдриен, — Рамон будет счастлив — и деньгам, и тому, что Никки сама решила подарить ему четвероногого питомца». Девушка продолжила чтение, удивляясь, что сестра вообще снизошла до формальностей и надумала написать завещание.
«Четвертое: завещаю своей любимой сестре по матери, Эйдриен Коуп, все радуги, которые она отыщет в моих мыслимых и немыслимых владениях.
Пятое: все оставшееся после уплаты долгов имущество должно быть поделено в равных частях между моей сестрой Эйдриен Коуп, Фондом помощи детям «Вера» и психиатром доктором Джеффри Дюраном, который помогал мне разобраться с секретами детства».
Эйдриен была потрясена.
— «Помогал разобраться с секретами детства…» — пробормотала она. — Какими еще секретами? Здорово же он помог: она так обезумела, что швырнула в ванну тот чертов обогреватель!
Выронив завещание, Эйдриен откинулась в кресле и разрыдалась.
В дверь тихо постучали, и заглянула Бетси.
— Что стряслось? Тебе помочь чем-нибудь?
— Мне надо отлучиться, — выпалила Эйдриен, схватила сумочку и вскочила с кресла. — Прикроешь?
— Но как же…
— Бетси, я ненадолго, — оборвала ее подруга и пулей вылетела за дверь.
Глава 9
В комнате для приема пациентов царил уют: на журнальном столике лежали журналы, стояли вода и чай со льдом. Хенрик де Гроот расслабленно сидел в кресле, и с первого взгляда могло показаться, что они с доктором ведут непринужденную беседу.
Дюран с недоумением рассматривал подставки, на которых стояли напитки, и силился припомнить, где он их приобрел и чем руководствовался при выборе.
Рядом на журнальном столике лежали сигареты и спички де Гроота. Доктор не позволял курить в помещении, и поэтому пепельница отсутствовала. Впрочем, из сочувствия голландцу, бывшему заядлым курильщиком, Дюран разрешал де Грооту держать сигареты в руках. Пациент постоянно теребил их, то и дело вытягивал сигарету из пачки, постукивал ее концом о стол, поглаживал ее по всей длине и брал в губы, представляя, что курит.
«Сосредоточься», — сказал себе Дюран. Этой темой они занимались уже давно, и все-таки требовалось быть настороже.
Сейчас голландец находился под гипнозом, что выдавал, пожалуй, только его взгляд: веки полуприкрыты, а глаза смотрят в пустоту, куда-то далеко за спину Дюрана, мимо дипломов, мимо стены.
Де Гроот молчал довольно долго, будто ожидая подсказки доктора.
— Ты в машине? — предположил тот.
— Да. В салоне темно, и на улице тоже. Бывают такие ночи, когда небо застлано тучами и воздух сырой. Будет дождь.
Доктор склонился вперед и поймал себя на том, что с любопытством разглядывает жесткую светлую щетину, покрывавшую лицо голландца.
— Да, будет дождь, — повторил де Гроот.
Врач подался назад — теперь он уловил легкий запах, исходящий от волос клиента, и гадал, чем тот пользуется: гелем или муссом? «Сконцентрируйся», — напомнил себе Дюран.
Пациент остановился.
— Ты видишь свет фар? — подсказал доктор.
Голландец отвел взгляд в сторону и прищурился, точно ему в лицо направили яркий луч.
— Сначала я думал, что по встречной полосе кто-то едет с дальним светом. Я тогда еще сказал вслух: «Черт, он что, слепой?»
— Нет, — возразил Дюран. — Так сказал не ты, а водитель. Насколько я помню, тогда за рулем сидел твой отец, верно?
— Да-да, точно, отец находился за рулем. Я отвернулся от фар, но они не исчезли. Свет исходил будто изнутри, точно у меня в груди был прожектор.
— Хорошо, продолжай.
— Потом свет стал поднимать меня, а когда я оказался наверху, в меня начали что-то вставлять. — Де Грооту стало неуютно, и он поерзал в кресле.
— Что это было?
Лицо голландца исказилось от боли.
— Червя, чтобы он мной командовал.
Дюран откинулся в кресле и улыбнулся, в очередной раз поймав себя на мысли, что внедрение Червя в систему иллюзий голландца его в некотором роде радует. Не находя этому объяснения, доктор лишь снова напомнил себе, что он врач и должен соблюдать профессиональную дистанцию от пациента: не выказывать ни разочарования, ни удовлетворения, соблюдать полную нейтральность.
Однако самое досадное было не это — Дюрана не оставляло впечатление, что все это он уже видел в «Секретных материалах».
Хенрик беспокойно поерзал в кресле, и лицо его стало настолько жалобным, насколько это возможно, учитывая, что мимика у людей под гипнозом не слишком выразительна.
— Хенрик, кто мучает тебя? — спросил психотерапевт, но вдруг зазвонил домофон, и глаза голландца округлились от ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166