Фитч надеялся раздать копии текста всем, кто вошел в «рабочую группу по вопросу Чхучхонни» (название казалось Фитчу громковатым, но его мнения никто не спросил). Пришлось пригласить Гарри Ину, наполовину японца, который, кроме японского, бегло владел корейским и еще несколькими азиатскими языками.В рабочую группу вошло пять человек. Не считая самого Фитча и Гарри Ину, в работу включились также Жанин Вассерман, опытный следователь, — она только что вернулась с задания в Сеуле, — Аллен Вурис, талантливый аналитик, большую часть жизни проработавший в Национальном центре расшифровки снимков, и Джордж Каралекис, врач, сотрудник научно-технического отдела.Фитч провел собравшихся в небольшой конференц-зал, который ему предоставили на все утро, раздал копии снимков из КС и поинтересовался у Гарри Ину, когда тот сделает полный перевод допроса.— Его можно взять домой? Фитч покачал головой.— Значит, ко вторнику, — пожал плечами переводчик.— Хорошо. Пролистайте пока и перескажете нам, что там еще интересного.Ину кивнул и погрузился в чтение.Когда все расселись, Фитч объяснил причину созыва рабочей группы. История Кана, перебежчика, казалась бы полным бредом, если бы не фотографии. Итак, по неизвестной причине армия Северной Кореи уничтожила на собственной территории целую деревню. Если верить переписи населения тридцатилетней давности, погибло больше ста человек.— Не вижу трупов, — заявил Вурис, вглядевшись в снимок через тонкие стеклышки бифокальных очков. — Здесь только кучи мусора.— Кан мог ошибиться, — кивнул Фитч. — Возможно, выжил еще кто-то.— Или даже все, — вставила Жанин Вассерман, высокая грузная женщина под сорок, со скрипучим голосом и пронзительными голубыми глазами, в непомерно дорогом костюме. По управлению ходили слухи о ее огромном состоянии и родственных связях не то с Ротшильдами, не то с Гуггенхеймами, в общем, со старинным богатейшим родом.Фитч поднял на нее глаза:— Почему вы так думаете?— В Северной Корее не в первый раз переселяют людей. Такие инсценировки там тоже не редкость.Подумав, Фитч согласился:— Возможно, их действительно перевезли, потому что земля понадобилась под что-то другое. Но... наш единственный источник — это Кан. А он утверждает обратное.— Раз уж вы сами заговорили... — вмешался Каралекис, — что именно утверждает ваш мистер Кан? Кому могла понадобиться бойня?Фитч обернулся к Ину и вопросительно приподнял брови. Ину кашлянул и придвинулся к столу, не отрывая глаз от бумаг.— Он утверждает — я изложу вкратце, — что в деревне началась эпидемия. Умерло много людей.— Там написано, что за эпидемия? — перебил Каралекис. Ину покачал головой и перевернул страницу.— Нет. Кан говорит, что никогда не видел таких симптомов. Фонтанирующая рвота, обильная геморрагия — изо рта, носа, глаз... Господи! Вы только послушайте: некоторые перед смертью синели. Они становились ярко-синего цвета!Каралекис кивнул в такт своим мыслям, ничуть не удивившись.— Разве такое бывает? — спросил Ину. — Синели перед смертью?— Случается, — пожал плечами Каралекис. — Научное название — цианоз.— Вы знаете, что это? — обернулся к нему Фитч. — Объясните, пожалуйста, поподробнее.Каралекис закатил глаза.— Цианоз возникает от чего угодно.Фитч и Ину недоверчиво на него посмотрели. Наконец Фитч произнес:— Нет, не бывает. При простуде я такого не видел. И при геморрое тоже.— Я не это хотел сказать, — рассмеялся Каралекис. — Видите ли, я не представляю, насколько можно полагаться на ваш источник, мне неизвестен уровень его медицинской подготовки и...— Извините, что перебиваю, — вмешалась Жанин Вассерман. — Мне непонятна одна вещь: при чем здесь уничтожение целой деревни? Всего-то и случилось, что несколько человек заболело.— Видимо, они заболели очень серьезно.— Ну и что?Ину поднял руку, привлекая к себе внимание.— Вот, послушайте, — сказал он, перелистнув несколько страниц. — Здесь сказано: «Они хотели все выжечь».— Откуда мистер Кан узнал, чего хотели солдаты? — ехидно поинтересовалась Вассерман. — Они сами ему сообщили?— Нет, — смутился Ину. — Вы правы, это просто догадка. Но он говорит, что умирал каждый третий его пациент. Затем приехал врач из Пхеньяна. И вскоре деревню уничтожили.— Поэтому он считает, что ее выжгли.— Да, — кивнул Ину. — Как нарыв.— Может быть, они и не собирались останавливать эпидемию? — предположила Жанин Вассерман. — Вдруг они просто хотели ее скрыть?— Зачем ее скрывать? — не понял Фитч.— Экономика рушится на глазах, фабрики закрываются, люди мрут от голода, работы нет и не предвидится, — объяснила Вассерман. — Им не хватает только прослыть рассадником заразы.— По-вашему, из-за этого они способны убить сто невинных человек?Вассерман на секунду задумалась.— Разумеется.Каралекис повернулся к Фитчу, который возмущенно вздохнул.— А что доктор из Пхеньяна сказал об эпидемии?— Он сказал... — Фитч покосился на Жанин Вассерман и поправился: — Нам неизвестно, что он сказал, но, по словам мистера Кана, он возложил вину за эпидемию на неизвестную испанскую женщину.Вассерман презрительно расхохоталась. Фитч заскрежетал зубами.— Я всего лишь передаю то, что там написано!Все замолчали. Вурис высморкался, Каралекис закашлялся, но никто не нашелся, что сказать. Наконец заговорил Ину:— На самом деле здесь написано не совсем это.— А что же? — нетерпеливо спросил Фитч. Ину постучал пальцем по расшифровке.— Он сказал не «испанская женщина», а «испанка». Вот: «Врач сказал, что это из-за „испанки“».— Надо же, это в корне меняет дело! — съязвил Фитч. Ину примирительно поднял руки, показывая, что он всего лишь хотел помочь, и внезапно ощутил на себе встревоженный взгляд Каралекиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84