.. когда же? Почти двадцать лет после пандемии «испанки».— То есть его никто не изучал? — уточнил Фитч.Каралекис кивнул.— В том числе и корейцы?Эпштейн с Каралекисом переглянулись, и наконец Эпштейн сказал:— В том числе и северные корейцы.— Выходит, — не унимался Фитч, — тот тип из Пхеньяна...— Врач, — поправила его Вассерман.— Не важно. Значит, тот врач из Пхеньяна мог только догадываться, что это «испанка».— Ну... — засомневался Каралекис.— Да что тут думать? — воскликнул Фитч. — Вы же сами сказали...— Все не так просто, — вздохнул Эпштейн.— Почему?— Потому что в его распоряжении были пациенты. Он наблюдал симптомы, ход заболевания.— И на этом основании, — заключил Каралекис, — он сравнил заболевание с «испанкой».Воцарилось молчание, которое нарушила Жанин Вассерман.— Нет, — заявила она. — Он ничего не сравнивал. Он прямо сказал: «испанка», и точка.Вурис закатил глаза.— Ну да, если верить переводчику... если верить врачу. Если верить перебежчику! — Он сделал паузу и оглядел собравшихся. — Я один такой подозрительный или...Нил Глисон одобрительно фыркнул, затем глянул на часы. Поднявшись, он с фальшивой гримасой сожаления объявил:— Все это очень интересно, но мне к двум часам на кораблестроительный завод, так что... В общем, держите меня в курсе. — С этими словами Глисон взял куртку и удалился.Вассерман, казалось, не заметила его ухода. Она оперлась локтями на стол и хмуро оглядела оставшихся.— Послушайте, кое-что не дает мне покоя. Наверное, и всем нам... Реакция корейцев.— Разумеется.— Насколько я понимаю, эпидемию гриппа не остановить, просто перебив заболевших...— Почему? — вмешался Вурис.— Потому, — отрезал Эпштейн.— Вектор не один, — объяснил Каралекис.— Вот именно.Вурис посмотрел сначала на одного врача, потом на второго:— Какой еще вектор?— Вектор распространения.— А какие есть еще? — встрял Фитч.— Кроме людей? Крысы. Утки, — ответил Каралекис. — Дикие утки разносят грипп очень далеко.— Во время сезонных миграций, — добавил Эпштейн.— Вот и я о том же, — кивнул Каралекис.— Первый удар нового штамма практически всегда приходится по Китаю, — добавил Эпштейн.— Почему? — поинтересовался Вурис.— Огромные популяции водоплавающих птиц, высокая плотность населения...— Причин очень много, — отметил Каралекис. — И тем лучше для нас. За то время, которое вирус добирается до Штатов — примерно год, — мы успеваем разработать необходимую вакцину.Жанин Вассерман многозначительно кашлянула.— Давайте вернемся к теме. Итак, реакция корейцев — и ее неадекватность.Врачи недовольно нахмурились — они наслаждались своей дискуссией.— Во-первых, меня озадачила их уверенность в том, что это именно «испанка».Эпштейн и Каралекис хотели ответить, но Фитч предостерегающе поднял руку.— Корейцы не могут не знать, — продолжала Вассерман, — что уничтожением Чхучхонни эпидемию остановить нельзя и что болезнь будет распространяться другими путями.Врачи переглянулись. Наконец Эпштейн милостиво кивнул, признавая разумность довода.— Таким образом, их поступок совершенно нерационален, если только не предположить, что они были полностью уверены в том, что у этой эпидемии нет других векторов. Что это разовая вспышка.— Гм, — вытянул губы Каралекис. — Понимаю, к чему вы клоните.Эпштейн озадаченно захлопал глазами и стал похож на пухлого мальчика, которого мама нарядила в папин костюм.— К чему? — переспросил он.— Мисс Вассерман, — ответил Каралекис, хмурясь, — намекает на то, что произошла некая случайность и инцидент в Чхучхонни был... попыткой скрыть ее.— Вы имеете в виду утечку из лаборатории?— Да. Иначе...— Иначе они бы понимали, что вспышка болезни им неподвластна, — закончил за него Фитч. — Им пришлось бы просто смириться.— Разве такое возможно? — встревожился Эпштейн. — Есть данные, что северные корейцы исследуют грипп?— Да, — кивнул Каралекис. — Есть. У них самая мощная в мире программа создания бактериологического оружия. Поскольку там нет наших наблюдателей, мы не знаем, где расположены лаборатории. Но программа существует, и именно Северная Корея добилась в этой области поразительных успехов.— Почему? — удивился Эпштейн.— Потому что исследование бактериологического оружия не нуждается в крупных финансовых вложениях. К примеру, ядерная программа требует сотни миллионов, только чтобы развернуться. В то же время с сибирской язвой, тифом и холерой можно работать и в гараже — достаточно домашней пивоварни. Дорогостоящие ракеты тоже становятся не нужны — хватит и банального аэрозольного баллончика.— Я дам доктору Эпштейну нашу брошюру, — вмешался Фитч. — Скажите лучше, разве такое могло случиться, даже если рядом с Чхучхонни и есть лаборатория?— Всякое бывает, — пожал плечами Каралекис. — Может, у них пробирка разбилась?— Страна «третьего мира», — поморщился Вурис. — Наверняка у них такое сплошь и рядом.— Конечно, если это несчастный случай, — продолжал Каралекис, — и если это действительно «испанка»...— То что? — не выдержал Фитч.— То возникает очень интересный вопрос, не так ли?— Еще бы! — взбудораженно воскликнул Эпштейн.Фитч непонимающе посмотрел сначала на одного врача, потом на другого.— Какой вопрос?— Что значит какой? — приподнял одну бровь Каралекис. — Где они ее взяли? Какой же еще?— Вы, наверное, шутите.— Нет, не шучу, — ответил Каралекис. Пришел его черед удивляться: — Почему вы так решили?— Но послушайте! — вмешался Вурис. — Это же простой грипп! Не Эбола какой-нибудь! Все болеют гриппом! Зачем корейцам возиться с инфлюэнцей, если есть сибирская язва! Есть зарин, в конце концов! Да миллион вещей куда более опасных!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84