— Проверка проводится исключительно на добровольной основе. Если ваш сын не пожелает…— Нет, — оборвал я детектива. — Боже мой, папа! Никаких адвокатов. Мне не нужен адвокат.— Это не… Я всего лишь… — Отец потряс головой, и я увидел — он так крепко сжал руку мамы, что побелели костяшки их скрестившихся пальцев. — Мне очень не нравится, куда идёт дело, Алекс. И совсем не нравится, как оно ведётся.— Я поставлю вас в очередь на утро, — сказал мне Шоффлер.На какой-то миг это ложное подозрение меня испугало, что было понятно, если учесть, в чём меня обвиняют. Ведь я, как и любой репортёр за дверью моего дома, мог передать в эфир: «Новое развитие событий в деле исчезновения близнецов Каллахан. В доме найдена окровавленная футболка. Полиция предлагает отцу пройти проверку на детекторе лжи». Меня охватил гнев, на смену которому пришла печаль. Но эти чувства бушевали всего несколько секунд и вновь утонули в отчаянии, овладевшем мной после того, как Шоффлер продемонстрировал нам пропитанную кровью футболку Кевина. Единственный проблеск надежды давала отвратительная, ненавистная самому мне мысль: в коробке была одна футболка, а не две. Кроссовка тоже принадлежала Кевину. Может быть, хотя бы Шон…Мне вдруг показалось, что я тону.Возможно, бессознательно я слишком уверовал в то, что полиция найдёт похитителей моих сыновей и приведёт домой Кевина и Шона. И невольно сделал на эту мысль ставку больше, чем она того заслуживала и чем хотел я сам. Я переоценил профессионализм, компетентность и энергию властей, их людские и технические ресурсы. Вертолёты, квадраты поиска, проводники с собаками, эксперты по сбору вещдоков, базы данных и всё такое, видимо, произвели на меня гипнотическое воздействие.Но если предложение пройти проверку на детекторе лжи означает (другое просто невозможно), что меня считают виновным в исчезновении моих детей, то не остаётся никаких надежд. Полиция настолько сбилась с курса, что следует надеяться не столько на неё, сколько на жёлтые ленточки, которые соседи уже начали привязывать к деревьям, растущим вдоль Ордуэй-стрит. Глава 11 Тест на детекторе лжи был назначен на одиннадцать часов утра, и, несмотря на свою невиновность, я волновался. Каким образом прибор (я имел весьма смутное представление о принципе его действия) способен различить все разновидности стресса? Как отличить напряжение, возникающее в момент лживого утверждения, от волнения, связанного с пропажей детей, тревогой за их судьбу, ложным обвинением и процедурой самого теста?Но мысли о предстоящей проверке позволяли хотя бы на время забыть об окровавленной футболке. Мне очень хотелось уехать из дома, вот только проходить мимо репортёров было крайне неприятно, особенно после того, как Шоффлер передал журналистской братии информацию о «пропитанной кровью детской одежде». Атмосфера в доме под колпаком прессы и полиции с каждым часом становилась всё более невыносимой, а мучительное ожидание — нестерпимым.Когда звонил телефон, что случалось каждые пять минут, мы замирали, томясь между страхом и надеждой.Страха было гораздо больше, поэтому отсутствие новых сведений о мальчиках приносило своеобразное облегчение. Едва мы вешали трубку, как раздавался новый звонок от прессы, полиции, друзей или желающего помочь незнакомца. Оказалось, что избитое клише полностью соответствует истине. Отсутствие новостей являлось для нас хорошей новостью — исполнение приговора откладывалось в очередной раз.Мои родители и Лиз дымились от ярости, когда высказывались подозрения в мой адрес. И только Джек сомневался. Папаша Лиз никогда и ни в чём не был до конца уверен. Однако его сомнения я воспринимал спокойнее, чем скорбные причитания обиженной мамы.Отец хотел сопровождать меня в полицейский участок, и даже Лиз предлагала свою помощь. Но я не имел права подвергать их новым испытаниям.На утренней пресс-конференции, за ходом которой мы следили по телевизору, Шоффлер категорически отказался отвечать на вопросы об «окровавленной футболке» и предупредил об опасности каких-либо «преждевременных умозаключений».Итак, я знал, чего следует ожидать, переступая порог дома.И вот час настал. Кристиансен и один из его коллег прибыли к нам, чтобы доставить меня в участок на полицейской машине. Хотя на мне не было ни наручников, ни кандалов, словечко «эскортировать» никоим образом не передаёт тот ад, который воцарился у моего дома, когда копы вели меня вниз по ступеням и через беснующуюся толпу репортёров.Я не был под арестом, но все действия моих проводников говорили о том, что они ведут закоренелого преступника. Я изо всех сил пытался подавить вполне естественное желание опустить глаза, но это давалось мне с большим трудом. Несмотря на вспышки фотоаппаратов, я заставлял себя идти с высоко поднятой головой и, когда мы добрались до машины, почти ослеп.Кристиансен запихнул меня в автомобиль, и вскоре мы прибыли в участок на Парк-стрит, где мне предстояло пройти это мерзкое испытание. Теперь в деле, помимо нашего графства, были задействованы и власти округа Колумбия, «поскольку возникли юридические проблемы, решение которых зависит не только от места и характера преступления». Именно так Шоффлер пояснил ситуацию во время утренней пресс-конференции, на которой, по словам Кристиансена, присутствовали триста восемнадцать репортёров.Следуя примеру большинства представителей власти, Шоффлер, несмотря на все мольбы прессы, не соизволил пояснить, что означают эти слова.Впрочем, я, как и миллионы американцев, слышавших и видевших «экспертов», анализировавших заявление Шоффлера, все понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146