Или мне р
ассказать все с самого начала?
Ц Я хочу воевать! Ц сказал Бобров. Ц Я должен воевать, товарищ военврач
…
Ц Ну и воюйте! Ц вдруг грустно и негромко ответил Левин. Ц Воюйте на здо
ровье. Конечно, вы воюете, а я нам предлагаю эвакуацию в Ташкент. Разумеетс
я, вы солдат и храбрец, а мы тут бьем баклуши и отсиживаемся от всяких непр
едвиденных случайностей. Вытащить из ледяной воды двух-трех обреченных
парней Ц это дли товарища Боброва штатская работа. Вернуть к жизнии, спа
сти своих товарищей Ц это несерьезно. Нет, нет, лучше теперь молчите. В да
нном вопросе интересно то, что некто Бобов сам сказал, будто несортный пи
лот погубит все начинание, а когда дошло до дела, то этот же Бобров предпоч
ел отказаться. Я больше ничего не имею сказать. Привет, товарищ Бобров…
Летчик молчал, косо и задумчиво глядя на Левина. Тот сидел за своим столом
, горестно подпершись руками, и было видно, что он в самом деле глубоко оби
жен и оскорблен.
Ц Все едино это вроде отчисления от боевой авиации, Ц глухо и упрямо пр
оизнес Бобров. Ц Тут никакие рассуждения не помогут, хотя вы и правы как
военврач. Конечно, без команд аэродромного обслуживания мы работать не м
ожем, и правильно роль этих команд начальство поднимает, но коли вопрос ж
естко поставят, я лучше и пехоту подамся, чем в аэродромную команду.
Левин молчал.
Ц Еще направят на бензозаправщик шофером и тоже скажут Ц боевая работ
а, Ц ворчливо добавил Бобров, Ц а я бомбардировщик, театр знаю, пользу пр
иношу.
Ц Идите, идите, Ц почти крикнул Левин, Ц я же вас не прошу и не уговарива
ю. Идите в бомбардировочную, идите. А мне пришлют мальчика двадцатого год
а рождения, и нас срежут на первом же взлете. Черт с ним, с этим старым Левин
ым. Но идея, идея, прекрасная идея тоже будет срезана раз навсегда. До свид
ания, спокойной ночи, приятных сновидений.
И он открыл перед Бобровым дверь в полутемный госпитальный коридор.
Потом Левин немного постоял в ординаторской, раздумывая, и принял соды: е
го мучила изжога. К ночи с дальнего поста привезли на катере краснофлотц
а Ц пришлось оперировать. Потом у старшины стрелка-радиста началось об
ильное, изнуряющее кровотечение из раны бедра.
Ц Ничего не понимаю! Ц ежась и вздрагивая, сказала Ольга Ивановна. Она в
сегда пугалась за своих раненых, и Александр Маркович сердился за это на
нее и часто говорил ей, что так нельзя, что она должна держать себя в руках,
что это, в конце концов, война.
Ц Чего же тут не понимать? Вторичное кровотечение! Ц сказал он и пошел м
ыть руки. Анжелика побежала перед ним готовить операционную.
К часу ночи он перевязал старшине бедренную артерию, и когда из операцио
нной его привезли в палату, Александр Маркович сел с ним рядом и заговори
л:
Ц Теперь все в полном порядке, старик. Еще немного, и вы пойдете гулять. У в
ас железные легкие и блиндированное сердце. С вашим здоровьем человек ни
когда не умирает. Верочка, приготовьте для этого летающего Мафусаила кал
ьций. И вам не стыдно, старик? Это, кажется, вы часа два тому назад просили ме
ня написать прощальное письмо на родину? Смотрите, ему смешно!
Наконец, когда все затихло, Левин отправился по осклизлым каменным ступе
ням вниз, в свою комнату, рядом с прачечной, отдыхать. Здесь круглые сутки
слышался шум воды, глухо и печально пели прачки, скрипел моечный барабан,
а если близко падала бомба, то обязательно лопались трубы и жилье доктор
а заливало водою.
Он разулся, вздохнул и сел на койку. Кителя он не снимал: мало ли что могло с
лучиться со стрелком-радистом.

Дорогая Наталия Федоровна!

Так я к Вам и не приехал. Опять не вышло. И не то чтобы меня не пустили
Ц наоборот, очень даже пускали и гнали, но по свойству своего характера
Ц не смог. Кстати, не помните ли Вы такого ученика Н. И., по фамилии Белых? Эт
о необыкновенно способный хирург, Н. И. очень его когда-то нахваливал и во
дил к вам в дом, где вышеупомянутый Белых, краснея и стесняясь, съедал огро
мное количество хлеба, стараясь поменьше мазать маслом. Вспоминаете? Зва
ли Вы его Петечкой, и нянька, покойница Анастасия Семеновна, всегда его ещ
е отдельно кормила в кухне гороховым супом, который он страшно любил. Так
вот этот Белых ехал к нам и попал под бомбежку. Подлецы фашисты и бомбили и
обстреливали состав. Белых вытаскивал из вагона какого-то раненого май
ора, фашист сверху дал пулеметную очередь, и теперь у нашего Петечки прос
трелены кисти обеих рук. Представляете, какое это ужасное несчастье для
хирурга. Наш начсанупр флота приказал круглосуточно дежурить возле нег
о Ц страшимся мы психической травмы. Э, да что писать…
Но дело есть дело: Белых, по всей вероятности (об этом был специальны
й разговор), удастся эвакуировать в те районы, где командует наш Н. И. Пусть
Н. И. вспомнит своего ученика, отыщет его, и, так сказать, в общем, Вы понимае
те. Учтите еще, что этот сибиряк страшно самолюбив и именно поэтому не пот
ерпит никакого особого с собой обращения. Я ездил к нему. Он сказал: «Живем
-живем и привыкаем Ц все Н. И. да Н. И., а ведь Н. И. великий хирург». Приятно Вам
быть женой великого хирурга?
Ох, милая Наталия Федоровна, как быстро летит время. Пишу Вам и вспом
инаю Киев, Н. И., Вас и Виктора, когда он только что родился и у Вас сделалась
грудница. Помните, как мы все трое испугались и позвали фельдшера Егора И
вановича Опанасенку, а потом я побежал в аптеку и на обратном пути вывихн
ул себе ногу. И Ваш муж вместе с Опанасенкой вправили вывих, когда меня при
волокли какие-то добрые киевские дядьки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70