Ну хорошо, н
е будем его будить. Сделаем вид, что верим. А вы кто такой? Летчик, да? Варвар
ушкина, он новенький? Да, да, вы мне говорили. Ну и что? Ничего особенного! То
варищи раненые, вы знаете, кто он такой Ц этот лейтенантик? Он по скромнос
ти вам не сказал. Он тот самый, что сбил «Арадо», Ц помните, было в газете? И
нтересная история. Вы мне потом расскажете подробно, Женя, да? Вас ведь зов
ут Женя, год рождения двадцатый? Ну, конечно, мы постараемся так сделать, ч
тобы у вас работали обе руки, я же понимаю, как же иначе. Что вы читаете, капи
тан?
Так он ходил из палаты в палату, отдыхая в коридоре, и только Анжелика с Ва
рварушкиной знали, что не все раненые такие здоровяки, как говорит им Лев
ин, и что не у всех будут работать обе руки и обе ноги, и что медицина не така
я уж всесильная наука. Они знали это все и не улыбались. Да, впрочем, и сам Ал
ександр Маркович улыбался только в палатах. В коридоре же и в ординаторс
кой он был настроен брюзгливо и ворчал.
В двенадцать часов в госпитале все совсем стихло. Левин спустился в свою
косую комнату, где все было убрано и вытерто, пришил к кителю чистый подво
ротничок и побрился перед зеркальцем. Из-под бритой рыжей щетины выступ
ило обглоданное, с обвисшей кожей лицо старика. Но Левин не обратил на это
лицо никакого внимания. Он его напудрил тальком, затем гребенкой расчеса
л жидкие волосы. Потом замшей протер очки, надел новую шинель, посадил на г
олову фуражку чертом, как носили летчики, взял палку и поднялся наверх, не
торопясь, чтобы не задохнуться. Вахтенный матрос с повязкой на рукаве ск
азал ему «слово». Путь был свободен, его никто не задержал, Анжелика, по об
ыкновению, торчала у аптекаря.
Ночь была тихая, звездная, чуть с морозцем. Над заливом негусто, с перелива
ми, гудели, то скрываясь за сопками, то снова появляясь, барражирующие ист
ребители. И Левин подумал, что уже очень давно не объявлялись в гарнизоне
тревоги и что воздушная война теперь идет там, за линией фронта, на террит
ории противника.
Опираясь на госпитальную белую палку, он дошел до командного пункта и уд
ивился безлюдию вокруг скалы, около которой раньше всегда стояло нескол
ько машин и внушительно прохаживался матрос с автоматом на шее. Теперь н
е было ни матроса, ни машин, а тропинку, которая раньше вела в скалу, вовсе з
амело снегом.
"Переехали, Ц подумал Левин, Ц вот оно что. Давно переехали. И правильно,
что переехали, это значит, война перевалила через хребет, война идет к поб
еде, времена изменились, теперь мы господствуем в воздухе, и пусть они ухо
дят под землю, а нам уже пришло время дышать и смотреть в настоящие окна".
И он опять отправился в дальний путь, к серому зданию командного пункта. Ш
таб теперь ушел из скалы, и приемная командующего была в большой комнате
с высокими потолками и окнами, в которые вставили стекла и только завеши
вали черными шторами.
Дальний переход утомил его, и он даже немножко опьянел от воздуха, но серд
це работало ровно, и когда сн сел на диван в приемной, то никакой дурноты н
е сделалось и болей тоже не было.
Ц Вы к генералу? Ц спросил адъютант в очень коротком кителе.
Александр Маркович наклонил голову.
Ц Вам назначено?
Ц Мне не назначено, Ц сказал Александр Маркович, Ц но я рассчитываю бы
ть принятым. Доложите, когда придет моя очередь, Ц подполковник медицин
ской службы Левин.
Адъютант слегка пожал плечами. Он был не лучше и не хуже других адъютанто
в, но очень боялся своего генерала и потому никогда еще никому не нагруби
л; он только слегка пожимал плечами или несколько оттопыривал нижнюю губ
у, или просто углублялся в почту.
Ц Я извиняюсь, Ц сказал адъютант, когда прошло полчаса, Ц вам по какому
делу, товарищ подполковник, как доложить?
Ц По моему личному делу, Ц медленно, как бы раздумывая, ответил Левин.
Ц Тогда придется подождать, Ц предупредил адъютант и уткнулся в почту,
читая от скуки задом наперед адреса.
Теперь в приемной никого не оставалось, кроме Левина. Последним прошел и
нтендант Недоброво. Он был у командующего долго, а когда выскочил, то неск
олько секунд неподвижно простоял в приемной, глядя на Левина выпученным
и глазами.
Ц Что, попало? Ц спросил Александр Маркович.
Ц Интенданты всегда во всем виноваты, Ц ответил Недоброво, Ц ваше сча
стье, что вы не интендант.
Ц Вы, наверное, действительно виноваты, Ц вдруг рассердившись, сказал Л
евин. Ц Мы еще с вами как-нибудь поговорим на досуге.
Он было начал переругиваться с интендантом насчет каких-то недоданных г
оспиталю вещей, но от командующего вышел адъютант и совсем другим голосо
м, чем раньше Ц даже с каким-то придыханием, Ц объявил, что генерал ждет.
Но Левин еще не доругался с Недоброво, они встречались редко, и сейчас он д
олжен был ему объяснить, что такое госпиталь и как надо относиться к госп
итальным нуждам.
Ц Товарищ подполковник, я вас очень прошу, Ц сказал адъютант и подергал
Левина за локоть.
Александр Маркович обернулся: адъютант был теперь другим человеком: на щ
еках у него горели красные пятна, аккуратные и круглые, как пятачки, глаза
более не выражали скуки, и шаг сделался торопливым, сбивающимся. "Попало, н
аверное, за меня!" Ц подумал Левин и на прощанье сказал интенданту:
Ц Еще подождите, еще вас и в звании снизят. Дождетесь!
В большом и высоком кабинете с коричневой панелью по стенам командующий
казался еще меньше ростом, чем на прежнем командном пункте "в скале". Волос
ы его в последнее время совсем поседели, а лицо немного обрюзгло, но глаза
смотрели по-прежнему подкупающе прямо, с той твердой и юношеской искрен
ностью, которую многие летчики сохраняют до глубокой старости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70