От эт
ого нахлынувшего на него чувства он даже зажмурился, а потом широко откр
ыл глаза и увидел перед собой юное лицо с вздернутым носом, со сбившимися
от подушки льняными волосами и с таким чистым и серьезным взг лядом, что Л
евину опять захотелось за жмуриться.
Ц Никишин ему в хвост зашел, а он не дался, Ц говорил Ватрушкин и руками,
как все летчики, показывал, кто кому куда зашел, а Александр Маркович не по
нимал и не слушал, а все-таки ему было интересно и весело.
Ц И сбил? Ц спросил Левин.
Ц Ну конечно же, я об этом и говорю, Ц сказал Ватрушкин. Ц А вы разве не по
няли, товарищ подполковник?
Перед ужином Левин крадучись вышел из своей палаты. У него было желание з
астать какой-либо непорядок, потому что не могло же так случиться, чтобы о
н выбыл из строя, а в отделении все шло попрежнему гладко и спокойно. Но, де
йствительно, к некоторому его сожалению, все было в полном и нерушимом по
рядке. Он расстроился на несколько мгновений, но тут же понял, что этот пор
ядок, раз навсегда им заведенный, конечно ничем не мог быть нарушен, даже е
го смертью. И от этого было, как часто бывает в жизни, и грустно и хорошо в од
но и то же время.

Дорогая подруга Наталия Фед
оровна!
Очень был рад получить Ваше письмо насчет товарища Белых. Я нисколь
ко и не сомневался, что он придется Вам по душе. А насчет его мужественного
поведения, то он, видимо, теперь взял себя в ежовые рукавицы. Короче говор
я Ц золотой человек. И дальше Ц пусть за ним присматривают. У меня больши
е надежды на лечебную гимнастику и на железную волю нашего доктора. Ежел
и его подправят по-настоящему, то недалек тот день, когда мы с Вами будем г
ордиться, что знали товарища Белых в период Отечественной войны.
емного о себе: моя многоуважаемая язва все-таки дала о себе знать, и
теперь я лежу в своем же отделении своего же госпиталя. Могу заявить Вам б
ез всякого хвастовства, что мое отделение совсем недурно организовано. Т
еперь я в этом убеждаюсь, находясь в палате номер шесть вверенного мне от
деления. Гляжу снизу, а не сверху. И знаете, что читаю? «Палату номер шесть»
Ц А. П. Чехова. Собственно, еще не читаю, а только собираюсь.
Извещаю Вас также о том, что моя отличная комната в Ленинграде пере
стала существовать по причине попадания в нее снаряда. Немецкий снаряд.
Кстати, там было много отличных книг на немецком языке по вопросам хирур
гии. Как это дико, глупо и бессмысленно!
Ваш А. Левин

10

Через два дня Шеремет прислал бумагу, в которой было написано крутым шер
еметовским слогом с подчеркиваниями и разрядками решений насчет поезд
ки подполковника Левина А. М. в г. Москву на предмет операции и последующег
о лечения. Бумага была полуофициальная, но с нажимом на тот предмет, что по
дполковнику Левину ехать надо непременно. К первой бумаге была приложен
а и подколота скрепкой другая Ц личное письмо Шеремета к знаменитому хи
рургу в не менее знаменитую клинику. В этой второй бумаге Шеремет тепло р
екомендовал Левина и просил оказать ему всяческое содействие и наивозм
ожнейшую помощь, "так как, Ц было там написано, Ц подполковник Левин явл
яется совершенно незаменимым работником, даже временная болезнь котор
ого тяжело отразится на состоянии вверенного ему 2-го хирургического от
деления вышеуказанного госпиталя".
Александр Маркович, шевеля губами, прочитал обе бумаги, сопроводиловку и
, несколько погодя, надпись на конверте, подумал и попросил позвать к себе
майора Дороша. Дорош пришел тотчас же, пощелкивая протезом и сердито хму
ря брови.
Ц Присаживайтесь, Александр Григорьевич, Ц пригласил Левин.
Дорош сел и согнул обеими руками свой протез.
Ц Читали? Ц спросил подполковник.
Ц Да, знаю! Ц сказал Дорош. Ц Надо ехать, ничего не поделаешь.
Густые брови его низко нависли над сердитыми глазами. Он смотрел в сторо
ну. Ему-то уж было хорошо известно, что значило остаться без Левина.
Ц Я никуда не собираюсь ехать и не поеду, Ц сказал Левин, Ц а главное, ка
к легко догадаться, у меня нет никакого желания сдавать отделение майору
Баркану, дай ему бог хорошего здоровья. Так что, товарищ Дорош Александр Г
ригорьевич, я остаюсь. Кстати, язва не такая уже неприятность, чтобы из-за
нее все бросать и кидаться очертя голову от своего прямого дела и от свои
х обязанностей…
Дорош молчал.
Ц И в конце концов, Ц продолжал Александр Маркович, Ц мы не дети. Вы отл
ично понимаете, что Баркан вряд ли справится с нашим отделением. А если ещ
е ко всему прочему начнутся бои и большое наступление, тогда как? Вы помни
те поток прошлым летом? Александр Григорьевич, я говорю вам как врач Ц мн
е можно и нужно остаться. Я буду сидеть на диете, я буду смотреть за собою, н
у, а на крайний случай у нас есть кое-кто из настоящих хирургов на главной
базе. Вы меня понимаете? Так что у меня к вам только одна просьба: побеседу
йте с начальником, пусть он доведет до сведения Шеремета, чтобы меня боль
ше не дергали такими бумагами. Но это, разумеется, в том случае, если я дейс
твительно не преувеличиваю собственную ценность для госпиталя. Вот эти
письма и конверт, возьмите, пожалуйста.
Дорош взял бумаги и положил в карман кителя. В груди его сильно шумело и фы
ркало, будто там работали кузнечные мехи.
Ц Ну, а самочувствие сейчас получше? Ц спросил он.
Ц Самочувствие нормальное, завтра встану.
Ц А может, не надо? Может, перемучаетесь, полежите?
Ц Завтра оперировать будут кое-кого, посмотреть надо. Нынче ведь война,
Александр Григорьевич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70