Ему кто-то ответил, потом большая газовая люстра, висевшая под потолком в зале, мигнула – и погасла.
Темнота как черное покрывало опустилась на помещение. Я замер. Мои нервы были взвинчены до предела. Мне казалось, что я все еще слышу жужжание маленьких крыльев, но единственное, что я действительно слышал, это тяжелое дыхание Рольфа и где-то в глубине зала – приглушенный плач женщины. Барабанная дробь прекратилась. Насекомые перестали биться о стекла в тот самый момент, когда погас свет.
Откуда-то из темноты слева от меня раздался голос Говарда.
– Никто не двигается с места, – сказал он. – Они нападают только тогда, когда вы двигаетесь. Чарльз, вы здесь?
Прошло несколько секунд, пока дворецкий ответил, при этом от страха и возбуждения его голос так изменился, что я его едва узнал.
– Я… здесь, – пробормотал он. – У лестницы.
– Хорошо, – прошептал Говард. – У вас лампа еще с собой?
– Конечно. Я… ее потушил.
– Тогда поставьте ее осторожно на лестницу, – приказал Говард. – Как можно дальше от себя.
Где-то в темноте послышался звон, потом скрежет металла о твердый мрамор.
– Все в порядке, сэр, – сказал, запинаясь, Чарльз.
– Теперь снимите стекло. Осторожно. Снова зазвенело стекло.
– Готово? – спросил Говард.
– Го… готово, сэр, – пролепетал Чарльз.
– А что мне делать теперь?
Говард мгновение помедлил.
– Вывинтите как можно сильнее фитиль, – сказал он. – Возьмите спичку и зажгите его. А потом как можно быстрее убегайте.
Про себя я восхитился хладнокровием Говарда. Он сделал единственно разумное в этот момент – а именно, устроил моли, которая, кажется, еще не забыла свои врожденные рефлексы, ловушку.
Для нас это была единственная возможность избавиться от этих зловещих насекомых.
Даже если в помещение проникла всего лишь дюжина этих крошечных насекомых, мы не могли в темноте обнаружить и убить их, не устроив в доме полный разгром. А снова зажечь свет, означало бы для большинства из нас подписать себе смертный приговор.
– Я… готов, сэр, – донесся до меня из темноты голос Чарльза. – Но я… я боюсь.
– Но вы должны это сделать, – ответил Говард. – Я не знаю, как долго еще эти бестии будут вести себя тихо.
– Хорошо, сэр, – ответил Чарльз. Его голос дрожал. – Я беру спичку.
– Всем остальным уйти от лестницы, – приказал Говард. – Возьмите что-нибудь, чем можно бить, ботинок, например, или оторвите кусок материи от вашего платья. Но ни в коем случае не прикасайтесь к ним голыми руками!
Казалось, что время остановилось. Я слышал шелест, потрескивание, едва слышный стук, когда Чарльз открывал коробку со спичками…..
Потом вспыхнула искра, превратилась в пламя, и комната озарилась ярким светом, когда с легким треском вспыхнул пропитанный керосином фитиль лампы. На книжных ступенях лестницы возник маленький, мерцающий островок света, и полдюжины крошечных серых теней устремились из темноты к нему.
Чарльз в панике вскрикнул и одним прыжком отскочил подальше от огня, который становился все выше и выше. Внезапно что-то вспыхнуло; из центра пламени с треском вылетели крошечные искорки.
– Сработало! – воскликнул я. – Они… бросаются в огонь, Говард!
Все больше и больше насекомых беззвучно вылетало из темноты и бросалось в огонь, чтобы сгореть. Их оказалось больше, чем я предполагал, казалось, что сотни маленьких насекомых проникли в дом, и всех их магически притягивало пламя, которое поднималось все выше и выше!
Но мерцающий желтый свет осветил и еще одну картину. Картину, от которой у меня перехватило дыхание, как от удара кулаом.
Это касалось Рольфа. Вероятно, в панике он бежал через зал и в темноте упал. Сейчас он сидел в странной застывшей позе, как бы полулежа на спине и оперевшись на локоть, а правую руку он прижал к груди. Расширившимися от ужаса глазами он смотрел на крошечную серую моль, которая, как колибри, быстро била крыльями и парила над его грудью, словно раздумывая, броситься ли ей на него или в манящее пламя, которое находилось всего лишь в нескольких шагах…
– Ради бога, Рольф! – сдавленным голосом сказал Говард. Его голос звучал умоляюще. – Не двигайся! Я иду!
Губы Рольфа дрожали. Его лицо было белым как мел. На его верхней губе выступили капельки холодного пота. Рука, на которую он опирался, дрожала от напряжения. Я видел, что он сможет оставаться в таком неудобном положении всего лишь несколько секунд.
– Я иду! – прошептал Говард. – Не двигайся, Рольф! Я помогу тебе!
Рольф сделал судорожное глотательное движение. Крошечные серые крылья почти касались его лица.
Говард преодолел последние метры одним отчаянным прыжком, бросился вперед и ударил темным, удлиненным предметом, который он держал в руке.
Моль была отброшена в сторону, она ударилась о перила и, дергаясь, упала на землю. Секунду спустя на моль опустилась нога Говарда и раздавила ее.
Но опасность еще не миновала. Вспышки в середине пламени прекратились, но снаружи опять забарабанили насекомые, которые увидели через окно свет и пытались проникнуть внутрь.
Мне казалось, что я слышу, как звенят стекла под их напором. Конечно, это была чушь. Даже миллиарды маленьких насекомых не смогли бы выдавить толстое оконное стекло.
– Нам надо убираться отсюда! – крикнул Говард, словно прочтя мои мысли. – Дверь не выдержит их атаки.
Я хотел возразить, но быстрый взгляд на входную дверь убедил меня в обратном.
Твари все еще продолжали барабанить в дверь и оба окна, как песок, поднятый бурей, но это уже была не массивная дубовая дверь, в которую они бились! Доски толщиной в два пальца стали пористыми и покрылись трещинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113