С поверхности двери краска отслаивалась большими, уродливыми кусками, а дерево под ней стало старым и трухлявым; трещины были похожи на застывшие молнии. С двери сыпалась серая пыль.
Она старела! За несколько секунд дверь старела на такое же число лет…
– О боже! – пробормотал я. – Они… пройдут сквозь дверь!
– В библиотеку! – сказал Говард. – Мы должны подняться наверх. Это единственное место, где мы будем в безопасности. – Он выпрямился и повелительным жестом показал на верхний конец лестницы. – Все наверх! – крикнул он. – В библиотеку, быстро!
Чарльз и двое или трое других слуг, которые испуганно жались в углах, бросились вверх по лестнице, а Говард резким движением головы показал на дверь в другом конце зала.
– Кучер! – сказал он… – Мы должны забрать его!
Рольф хотел уже повернуться и бежать за кучером, но Говард остановил его.
– Проведи слуг наверх! – приказал он. – В библиотеку, быстро. Мы с Робертом заберем и его.
Плечом к плечу мы побежали вперед. Барабанная дробь в дверь и окна стала громче и звучала как оружейная пальба. Когда я на бегу повернул голову и посмотрел назад, то мне показалось, что дверь уже косо висит на петлях и что перед нею порхают несколько темных точек, но я не был до конца уверен, было ли это на самом деле или все это мне лишь померещилось от страха.
Недолго думая, Говард плечом распахнул дверь, ворвался внутрь и так резко остановился, что я чуть было не налетел на него.
Кучер все так же лежал на кровати, как мы его и положили. А над его головой кружился целый рой мелких, серых насекомых.
Говард молча показал на разбитое окно. Рама и стекло оказались старыми и хрупкими, не выдержали такого напора, и сквозь широкую щель в комнату залетало все больше и больше насекомых. Их здесь было уже несколько сотен, а снаружи залетали все новые и новые.
Мы осторожно приблизились к кровати. Кучер со стоном вытянулся и пульсирующее движение роя насекомых сделалось еще быстрее и беспокойнее. Я испуганно остановился, нервно облизал губы и сделал еще один осторожный шаг.
Кучер со стоном открыл глаза. Взгляд его по-прежнему оставался туманным. Он попытался приподняться, со вздохом снова опустился на кровать и оцепенел от страха, когда заметил серую тучу над собой. Я мог в буквальном смысле наблюдать, как к нему возвращалась память.
– Ради бога, не двигайтесь! – сдавленным голосом произнес Говард. – Не делайте резких движений!
Если Рон и слышал его предупреждение, то было уже слишком поздно. Живой ковер над ним продолжал колыхаться, а три-четыре моли опустились рядом с ним на смятое одеяло.
Материал тут же начал сереть и терять вид. А одна моль размером с монетку беззвучно опустилась на его грудь.
Рон вскрикнул, вскочил и молниеносным движением сжал тварь в кулаке.
– Нет! – крикнул Говард. – Не надо! Бросьте ее!
Но Рон еще сильнее сжал кулак, выпрямился и по очереди смотрел то на Говарда, то на свои сжатые пальцы.
Все произошло очень быстро.
Его пальцы стали серыми.
Кожа лопнула, но не кровоточила, а скрутилась, как высохший пергамент. Вены и жилы проступили сквозь истончавшуюся кожу как канаты, его рука судорожно сжалась, словно под действием внутреннего напряжения и превратилась в высохшую скрюченную лапу.
В руку древнего старца…
Рон открыл рот. Из его груди вырвался приглушенный, изумленный крик.
– Помогите… мне! – прохрипел он. – Я… я умираю…
Говард прыгнул вперед, схватил кучера за плечи и стащил его с кровати. Рой насекомых над нею начал закипать. Десятки их посыпались, как пыль, на кровать и ковер, или же опустились на стены и пол вокруг Говарда и кучера. Говард взревел, раздавил одну из мошек, которая упала рядом с ним на пол, повернулся и пополз, увлекая за собой Рона, прочь от кровати.
– Свет! – крикнул он. – Роберт, свет!
Я едва успел среагировать. До сих пор, благодаря какому-то чуду, ни одно из ужасных существ не прикоснулось к Говарду или кучеру, но их резкие движения, казалось, привели насекомых в неистовство. Моя рука дернулась к потайному маленькому колесику, которое регулировало подачу газа, и завернула его до отказа. Свет начал бледнеть и погас.
Но темнота была не полной. Через разбитое окно в комнату падал слабый лунный свет, посеребривший насекомых, которые как сумасшедшие порхали взад и вперед, наполняя комнату зловещим шуршанием и хрустом. Огонь камина внезапно загорелся ярче; вспыхивали и тут же гасли крошечные искорки, и к шелесту крыльев моли добавилось сухое, противное потрескивание.
Все происходило точно так же, как до этого в зале. Насекомых магически притягивал свет огня, и они десятками бросались в него.
Говард толкнул меня в бок, что окончательно вывело меня из оцепенения. Мы выволокли Рона из комнаты, и Говард захлопнул за собой дверь. Треск огня в камине становился все сильнее, и на мгновение мне показалось, что из-под двери выбивается мерцающий красный свет.
– Дальше! – прохрипел Говард. – В библиотеку, Роберт! Ради бога, быстрее!
Твари все еще продолжали биться о дверь и окна, и я знал, что пройдет еще несколько секунд – и они падут под их напором и разобьются. Даже небьющееся освинцованное стекло должно было стать хрупким, если каждая секунда означала десятилетие, и оно когда-нибудь просто развалится под тяжестью своего собственного веса и превратится в пыль.
Но ужас не смог разорвать тупое оцепенение, которое сковало мой разум.
– Поторопись! – нетерпеливо сказал Говард. – Нам надо наверх. В…
Он не сумел закончить фразу.
С верхнего конца лестницы раздался пронзительный крик: “Оставайтесь внизу! Это ловушка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113