Правильно?
— Откуда вы все это знаете? — растерянно спросил Йоханнес.
Салид усмехнулся.
— Потому что нечто подобное существует повсюду, в каждой религии, — ответил он. — В том числе и у нас. О них знают, о них шепчутся и стараются держаться подальше. Но, по сути, никто их не воспринимает слишком серьезно Сколько подобных организаций существует внутри вашей христианской Церкви? Двадцать? Пятьдесят?
— Вероятно, больше, — ответил Йоханнес, — но люди Александра…
— …совсем другие, — закончил за него Салид. — Они коренным образом отличаются от всех остальных. Они действуют более скрытно, более незаметно. Они не носятся со своей тайной, не кичатся ею, стараясь, чтобы весь мир так или иначе узнал о том, что у них действительно есть своя тайна И кроме того, эта организация существует очень давно. Несколько столетий.
— Откуда вы все это знаете? — снова спросил пораженный такой осведомленностью Йоханнес, и Бреннер увидел, как кровь отхлынула от лица патера. Он никак не мог понять, почему тот так сильно испугался, ведь в словах Салида не было ничего сенсационного.
— Потому что я знаю их тайну, — ответил Салид. — И думаю, что вы оба тоже знаете ее.
Йоханнес не проронил ни слова, но Бреннер сразу же заговорил голосом, в котором звучала твердая убежденность:
— Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите. Что… что вообще означает весь этот бред? Неужели вы похитили нас из больницы только для того, чтобы рассказать о каких-то тайных союзах?
— Я веду речь о том самом монастыре, Бреннер, — ответил Салид очень серьезным тоном. — И о том, что они держали там под замком. Причем очень долго, в течение многих столетий.
— Держали под замком? — Бреннер попытался улыбнуться, но не смог. — Но там никто ничего не держал под замком…
— Держали, — спокойно сказал Салид. — Но теперь он вырвался на свободу. Я его видел.
Салид обращался к обоим собеседникам, но при этом не спускал глаз с Йоханнеса. Бреннер проследил за его взглядом и, когда всмотрелся в глаза патера, то у него по спине побежали мурашки.
На лице Йоханнеса не было ни изумления, ни растерянности, ни недоверия. Оно выражало дикий панический ужас, который нельзя описать словами. Бреннер с большим трудом оторвал взгляд от этого искаженного гримасой ужаса лица и перевел его на Салида, чувствуя, что его начинает бить нервная дрожь.
— О чем… или о ком вы говорите? — запинаясь, спросил он.
— Замолчите! — прохрипел Йоханнес. — Ни слова больше! Это… это — богохульство!
Салид печально взглянул на патера, в его глазах появилось теперь новое выражение — в них таился тот же невыразимый ужас, что и в глазах Йоханнеса, но к нему примешивалось чувство решимости и силы, — и это пугало Бреннера не меньше, чем паника, которой был охвачен патер.
— И все же, Бреннер, они держали там кое-кого под замком, — тихо произнес Салид. — Я видел его так же ясно, как вижу сейчас вас, — Салид снова сунул руку в карман и на этот раз действительно извлек пистолет. Но Бреннер понимал, что это вовсе не угроза. Просто пистолет являлся для Салида в тот момент не оружием, а чем-то единственным оставшимся в этом мире родным и близким, за что он мог сейчас ухватиться. — И я нахожусь здесь для того, чтобы его убить. Я, вы и он.
— Но о ком вы говорите? — снова воскликнул Бреннер.
— Нет, — прохрипел Йоханнес сдавленным голосом. — Прекратите! Не надо! Ни слова больше! Я запрещаю вам это!
— У него много имен, — тихо продолжал Салид с такой серьезностью, что Бреннер просто не мог поставить под сомнение его слова. — Но думаю, самое известное из них — то, под которым вы тоже знаете его, — Сатана.
* * *
Паук сидел на прежнем месте, но теперь он казался Шарлотте поменьше и не таким отвратительным, как раньше. Конечно, все это был совершенный вздор — насекомое за это время никак не могло уменьшиться в размерах или стать привлекательнее. Однако это новое впечатление подействовало на Шарлотту с такой силой, что она, совсем растерявшись, замерла на пороге кухни, не сводя глаз с черного пятнышка над окном.
Но тут ее охватил гнев. Момент ясности и просветления миновал, и теперь она понимала, что неприятные переживания странным образом связаны с появлением в ее доме троих постояльцев.
— Мразь! — пробормотала она, не зная, кого имеет в виду — вероятно все же это крохотное насекомое, сидящее на гардинном карнизе на высоте двух метров и наблюдающее за нею своими блестящими глазками.
Шарлотта решительно взялась за стремянку, все еще стоявшую у двери, разложила ее и, сделав два энергичных шага, поднесла к окну, не сводя ни на мгновение взгляд с отвратительного создания, сидевшего там, наверху. Весь ее гнев внезапно обратился на эту крохотную тварь, и не потому что та была уродливой и мерзкой, а потому что являлась нарушителем спокойствия, вторгшимся в ее дом. Шарлотта должна была защитить свое жилище от этой твари и могла это сделать.
Кряхтя, она поднялась на три ступеньки стремянки, стараясь удержать равновесие на рифленой металлической поверхности верхней из них, а затем протянула руку к пауку. При мысли, что она должна взять своими пальцами паука и раздавить его, Шарлотта испытывала легкое чувство отвращения, но старалась не обращать на него внимания. При других обстоятельствах она, пожалуй, воспользовалась бы бумажной салфеткой или каким-нибудь другим подручным средством, подходящим для этой цели, но сейчас у нее не было времени Сейчас ей казалось очень важным как можно быстрее уничтожить эту тварь.
На улице взвыла полицейская сирена, да так неожиданно и близко, что Шарлотта вздрогнула от испуга и, так и не дотянувшись до паука, поспешно уцепилась за штору, стараясь сохранить равновесие и не упасть с лестницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156