Наверное, я потихоньку свихиваюсь здесь от одиночества и
липких придурков, которые лезут со всех сторон», Ц думала Маша, засыпая.


Глава 2

Он зажег огонь в камине. Ночь была теплая, душная, но он любил смотреть на о
гонь Ц легче думалось. Мягко, сосредоточенно скользили змейки пламени,
перешептывались и приплясывали быстрые яркие язычки. В этом проглядыва
ла своя внутренняя логика, своя музыка, которую не поймешь и не разгадаеш
ь. Да и зачем?
В последние несколько месяцев он не включал телевизор. Редкими свободны
ми и одинокими вечерами сидел у камина, глядя на огонь, и думал. Он не включ
ал телевизор потому, что на экране то и дело мелькали кадры чеченской хро
ники Ц растерзанные трупы детей и женщин, замученные, жесткие лица русс
ких мальчиков в военной форме, обреченных стать пушечным мясом. Он отдав
ал себе отчет, что напрямую причастен ко всему этому кошмару, и уже не пыта
лся оправдаться перед самим собой.
Он не бандит и не убийца. Он врач, хирург, но в последние полтора года ему пр
иходилось лечить бандитов и убийц, извлекать из них пули и осколки, спаса
ть им жизнь.
Полтора года назад Вадима Николаевича Ревенко, лучшего хирурга областн
ой больницы, подняли ночью с постели и под дулом автомата повезли через г
раницу в горное селение. Он должен был прооперировать трех раненых. Кто э
ти раненые, он понял сразу и испугался. Но перед ним находились умирающие
люди, и он спас их. Впрочем, и себя тоже.
Он не отходил от операционного стола сутками. В фельдшерском пункте горн
ого села устроили нечто вроде полевого госпиталя. В распоряжении Вадима
Николаевича оказался только местный фельдшер-абхазец.
Для спасения своих раненых бандиты не жалели ничего, делали что могли: до
ставали дорогие лекарства, американские шовные и перевязочные материа
лы, немецкие хирургические инструменты. И деньги ему, Ревенко, платили не
малые.
А потом, возвращаясь домой и включая телевизор, он видел фотографии тех, к
ого только что спас. Они находились в розыске, за каждым тянулся кровавый
след расстрелянных заложников, растерзанных пленных российских солдат
, терактов…
Город, в котором он родился и вырос, являлся областным центром российско
го Причерноморья, знаменитым курортом. Благополучие и процветание края
держалось на нескольких крупных мафиозных группировках, то враждующих,
то мирящихся. Мафии разделялись по национальному признаку. В городе, кро
ме русских и украинцев, жило несколько кавказских народов, и доктор с дет
ства знал два кавказских языка.
Он лечил всех, без разбора. Ему неважно, кто лег к нему на операционный сто
л Ц добропорядочный горожанин, секретарь райкома партии, рыночный торг
овец или крупный уголовный авторитет. Больной для него Ц только больной
, и социальный статус не имел значения.
Если в благодарность за удачную операцию ему дарили дорогие подарки или
давали деньги в конверте, он не отказывался. Он знал, что его труд стоит оч
ень дорого, а на больничную зарплату прожить невозможно. Тот, кто мог и счи
тал нужным платить, Ц платил. А кто не мог, того Ревенко оперировал беспл
атно, и качество операции от этого не менялось. Его руки были для всех один
аковы Ц и для крестных отцов местных мафий, и для полунищих старушек, и дл
я глав городской и областной администрации.
Теперь он оперировал еще и чеченских бандитов, которые прятались здесь,
в горах. Когда за ним приезжали во второй, в третий, в десятый раз, он уже без
всякого насилия садился в машину и отправлялся спасать раненых. Эти ист
екающие кровью, полумертвые, гангренозные, завшивленные чеченцы стали д
ля него такими же больными, как все другие. Каждый раз, борясь за жизнь как
ого-нибудь очередного полевого командира или рядового боевика, он не мо
г потом пойти и донести на него, хотя понимал: как только этот больной вста
нет на ноги, он опять начнет убивать, взрывать и брать заложников.
Да и куда он мог сунуться со своей информацией? Он знал: местная милиция ку
плена с потрохами, в местном ФСБ каждый второй получает чеченские деньги
. Наверняка в Москве их получает каждый пятый. Где гарантия, что со своей и
нформацией он не попадет именно к этому Ц пятому?
Через три месяца он все-таки попытался улететь в Москву, сославшись на Ме
ждународную конференцию по экстренной хирургии, на которую получил офи
циальное приглашение. В местном аэропорту к нему подошли двое, спереди и
сзади, вплотную. Стоявший сзади держал под курткой пистолет, дуло уперло
сь Вадиму Николаевичу в спину. Тот, что спереди, глядел ему в глаза и дышал
в лицо запахом табака и шашлыка.
Ц Не надо тебе лететь в Москву, доктор. Ты здесь очень нужен, Ц произнес о
н тихо и ласково по-абхазски.
В тот момент в душе его будто щелкнул и бешено застучал часовой механизм
взрывного устройства. Он почувствовал: рано или поздно это устройство ср
аботает. Остановить, отключить его уже невозможно.
За ним неусыпно следили, контролировали каждый шаг чеченцы. А вскоре при
бавился к этому смутный интерес со стороны российских спецслужб Ц то ли
ФСБ, то ли ГРУ.
Время шло. Как член Международной ассоциации экстренной хирургии, Вадим
Николаевич имел право на безвизовый проезд в любые районы военных дейст
вий и лагерей беженцев. Он продолжал ездить через границу, расположенную
вдоль реки Чандры, то на своей «Тойоте», то на военном «газике», предостав
ленном вместе с шофером-абхазцем к его услугам.
Месяц назад в село привезли очередного полевого командира с множествен
ными осколочными ранениями брюшной полости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13