Над платформами станции «Проспе
кт Мира» огромные люстры свисают с потолка, качаются, словно хотят упаст
ь на голову.
Из глубины преисподней, из черного туннеля, несется ветер, пахнет палено
й резиной, вспыхивают огни. Люстры держатся на тонких, ненадежных крючья
х, вот сейчас еще один порыв ветра Ц и ледяная сверкающая громадина рухн
ет прямо на Олю. Возможно, так будет лучше для всех… Поезд остановился. Люс
тра не рухнула, продолжала медленно качаться, и желтоватые световые блик
и неприятно скользнули по лицу, когда Оля вошла в вагон.
Ц Осторожно, двери закрываются… В вагоне пахло приторными духами. Оля ч
уть поморщилась и села в уголок, подальше от двух одинаково одетых, накра
шенных, надушенных девиц, и вообще, подальше от всех. Благо народу в это вр
емя совсем мало. Ее раздражали запахи, звуки, взгляды. Так раздражали, слов
но вся кожа содрана, каждый нерв оголен.
Оля вытащила из рюкзака тоненький Молитвослов, открыла наугад и стала чи
тать, низко опустив голову.
«…и погаси пламень страстей моих, яко нищ есмь и окаянен. И избави мя от мн
огих и лютых воспоминаний…» Ц губы ее чуть вздрагивали. Она старательно
повторяла про себя слова, которые знала наизусть.
Ц Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Курская», Ц сообщи
л механический голос.
Надо убрать Молитвослов в рюкзак, выйти из вагона, перейти на другую лини
ю. Поздно уже, метро закрывается, поезд может оказаться последним. Если ус
петь на пересадку, всего через полчаса Оля будет дома. Потом придется пок
ормить бабушку Иветту, вымыть, уложить в постель, поговорить, вернее Ц вы
слушать очередную лекцию о том, что она, Оля, живет не правильно. Да, придет
ся выслушать, сжав зубы и согласно, понимающе кивая, иначе Иветта Тихонов
на не даст покоя, будет стонать всю ночь, разыграет красивый сердечный пр
иступ, заставит вызвать «Скорую». Затем Оля будет тихо извиняться перед
врачом, смиренно стерпит грубый выговор за напрасный вызов к старой сума
сбродке. («Девушка, ну вы что, сами не понимаете? У вашей… кто она вам? Бабушк
а? У вашей бабушки старческий маразм, а сердце здоровое, любой молодой поз
авидует…») Конечно, Оля отлично знает, сердце у бабушки здоровое. Каким он
о еще может быть, если вместо него «пламенный мотор»? И про маразм знает, и
что врачи «Скорой» теряют свое драгоценное время, а зарплаты у них мизер
ные, и, может быть, сейчас, пока они тут возятся с маразматической Олиной б
абушкой, кто-то молодой погибает, ожидая бригаду. И молодая жизнь значите
льно важней, чем капризы сумасшедшей старухи. Все это Оля знает, возражат
ь не собирается, готова сунуть в золотую медицинскую руку свой последний
мятый полтинник. Простите, больше нет… Они простят. Полтинник Ц это мало
, но они простят. Оглядевшись в нищей однокомнатной клетушке, они поймут, ч
то больше Оля дать не может.
А если их не вызывать, Иветта Тихоновна выбежит на лестничную площадку, н
ачнет барабанить в дверь соседям, орать: «Помогите! Умираю!», соседи позво
нят в милицию.
Лучше стерпеть обязательный вечерний монолог старушки, в конце концов, в
се вместе Ц еда, мытье, лекция о смысле жизни Ц займет не больше часа. Пот
ом можно закрыться на кухне, остаться одной, оглохнуть, ослепнуть, ни о чем
не думать… Когда она подошла к вагонной двери, кто-то осторожно тронул ее
за плечо.
Ц Девушка, вы уронили… Пожилой мужчина протягивал ей маленькую цветную
фотографию.
Ц Да, спасибо. Ц Оля не глядя взяла снимок. Улыбающееся лицо Глеба Калаш
никова исчезло в кармане потертого старенького рюкзачка. Минуту назад ф
отография выпала из Молитвослова.
* * *
Ц Заказуха. Все как по писаному. Ц Старший следователь Московской горо
дской прокуратуры Евгений Николаевич Чернов затоптал окурок и уставил
ся в сизое рассветное небо. Ц Выстрел в голову, правда, единственный, но с
мертельный. Никаких следов, даже оружия нет.
Ц Нет оружия Ц это тоже неплохо. Вдруг все-таки не заказуха? Ибо если зде
сь был непрофессионал, то это не совсем «глухарь» и есть шанс найти убийц
у, Ц задумчиво произнес майор Кузьменко.
Ц Ага, как же, размечтался, Ц Чернов махнул рукой, Ц бывает, и профессио
нал не бросает оружия. А если здесь одноразовый киллер работал… Нет, Ваня,
«глухарь», чистый «глухарь», помяни мое слово. Ведь ни следочка, мать твою
, ничегошеньки. Дырка от бублика. Ладно, поехали. Светает.
Следователь прокуратуры Чернов и майор УВД Кузьменко были последними, к
то остался из группы, прибывшей на место преступления в тихий двор на Тре
тьей Мещанской. Все остальные уже уехали, труп увезли в морг. Было ясно, чт
о по горячим следам это убийство раскрыть не удастся. Никаких свидетелей
, кроме жены убитого. А она смотрела на мужа, который умер у нее на руках, и в
густых темных кустах никого не видела.
Полтора часа назад служебная собака взяла след из кустов от детской песо
чницы. След оборвался на трамвайной остановке. Последний трамвай остана
вливался на Мещанской около часа ночи. А выстрел прозвучал в половине пе
рвого. Убийца был один, пришел пешком либо приехал на трамвае. Машина его н
е ждала. И скрылся он тоже пешком, растворился в черноте спящих Мещанских
улиц, вскочил в прицепной вагон и был таков. Конечно, завтра утром будут оп
рошены все водители трамваев, проезжавших здесь ночью. Возможно, кто-то и
вспомнит припозднившегося пассажира, однако не факт, что убийца был един
ственным пассажиром, не факт, что водитель сумел разглядеть… Ц Надо бы е
ще разок с балериной побеседовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22