Сквозь шум воды она явственно услыша
ла высокий мужской голос:
Ц Ты не понимаешь, мне это ничего не стоит. Ну примерь хотя бы платье. Я вед
ь покупал на глазок. И туфли. Ты посмотри на себя в зеркало, Оля, это бред как
ой-то, ни одна нормальная женщина в наше время так не одевается. А с твоей в
нешностью это просто грех. Ты ведь любишь рассуждать о грехе. Ты все равно
, конечно, самая красивая, но я не могу идти с тобой в кабак, когда на тебе та
кие чудовищные тряпки.
Ц Не надо в кабак, давай останемся здесь вдвоем… Ц В памяти всплывал соб
ственный голос, но казался далеким и совсем чужим.
Ц Ты эти вещи отдай жене. Мне ничего не нужно.
Ц Во-первых, у нее все есть, во-вторых, она тебя худей и ниже на полголовы. И
нога меньше на два размера. К тому же она все покупает себе сама и очень уд
ивится, если я принесу… Оленька, солнышко, почему ты меня так обижаешь? Я с
тарался, покупал, а ты даже примерить не хочешь.
Ц Мне не нужны шмотки. Мне нужен ты… Я люблю тебя больше жизни… Под горяч
ей водой Оля мерзла, сердце бухало, словно церковный колокол. Надо помоли
ться, надо к Исповеди пойти. Однако при мысли об исповеди она почувствова
ла давящую боль в груди. Господи, какой грех, какой черный, мерзкий, смертн
ый грех.
Оля вышла из душа, закуталась в халат, такой же ветхий, как все в этой мален
ькой нищей ненавистной квартирке, даже не взглянула на себя в зеркало, не
расчесала волосы.
«О, горе мне, грешному! Паче всех человек окаянен есмь, покаяния несть во м
не; даждь ми, Господи, слезы, да плачуся дел моих горько…»
Слова молитвы застревали в горле, Оля не чувствовала в них никакого смыс
ла, просто повторяла, как выученное наизусть стихотворение. Неужели даже
молиться она теперь не сумеет? Нет покаяния, и прощения не будет. Даже сле
з нет Ц ни слезинки.
Оля Гуськова за всю свою жизнь плакала только дважды. Первый раз, когда уз
нала, что погибли мама с папой. Второй Ц когда умная усталая пожилая женщ
ина, профессор психиатрии, сообщила ей, что бабушка сошла с ума.
Оля почти не знала своих родителей. Папа, кадровый офицер-пограничник, ко
чевал по гарнизонам. Мама, военный врач, кочевала вместе с ним. То пустыня,
то тайга, ужасный климат, неустроенный быт гарнизонных городков Ц зачем
это маленькому ребенку? Оля родилась на Дальнем Востоке. Когда ей исполн
ился год, ее привезли в Москву и отдали бабушке Иве, Иветте Тихоновне, мами
ной маме.
Бабушка была нестарой, всего пятьдесят пять, энергичной, суровой, но мале
нькую Олю очень любила. Работала она инспектором районного отдела народ
ного образования. Оля с раннего детства привыкла видеть бабушку Иву в ст
рогом синем костюме-джерси, отделанном черной бейкой, в белой блузке с от
ложным воротничком. Никакой косметики, никаких украшений. Простая корот
кая стрижка, туфли-лодочки без каблука.
Родители приезжали в отпуск не чаще одного раза в год. Тихая двухкомнатн
ая квартира оживала, наполнялась музыкой, смехом, подарками, гостями.
Ц Ну а с кем ты дружишь в детском садике? Ц спрашивала мама, прижимая Оли
ну светло-русую головку к груди, целуя тонкое, ангельски прекрасное личи
ко, огромные темно-синие глаза.
Ц Я дружу со всеми девочками и мальчиками, Ц отвечал ребенок.
Ц Но кто твой самый лучший друг? Или подружка?
Ц Мой самый лучший друг Ц бабушка Ива и дедушка Ленин.
Ц Какую ты хочешь куклу? Ц спрашивал папа у прилавка в Доме игрушки.
Ц Я в куклы не играю. Они бесполезные. Я играю только в полезные игрушки.

Ц Какие же, Оленька?.. Ц удивлялся капитан Гуськов.
Ц Лото с буквами, конструктор, еще диафильмы про животных. Они развивают
. А куклы не развивают.
Папа покупал коробки с лото, пленки с диафильмами.
Ц Оленька, ты хочешь мороженого?
Ц Мороженое есть вредно. От него болит горло.
Ц Ну один раз можно, сейчас ведь тепло, Ц уговаривал капитан Гуськов св
ою пятилетнюю дочь в Парке культуры.
Она не возражала, осторожно, крошечными кусочками откусывала твердый пл
омбир, тщательно растапливала во рту, прежде чем проглотить.
Ц Ну, вкусно тебе? Ц спрашивала мама.
Ц Спасибо, очень вкусно, Ц кивала девочка без всякой улыбки.
На каруселях, в комнате смеха, где все отражались в кривых зеркалах и взро
слые хохотали до упада, ребенок оставался серьезным.
Ц А чего вы хотите? Ц пожимала плечами бабушка Ива вечером на кухне, ког
да капитан нервно расхаживал из угла в угол, а его жена курила у открытого
окна и старалась не смотреть на мать. Ц У ребенка режим, ребенок развивае
тся правильно, без баловства и всяких глупостей. Она уже умеет читать по с
логам, знает сложение, вычитание, не клянчит сладости и игрушки. В коллект
иве у нее со всеми ровные товарищеские отношения, воспитатели ею довольн
ы, никаких конфликтов, никаких болезней и простуд. Что вам еще надо? Если в
ас не устраивает, как я воспитываю ребенка, Ц пожалуйста, забирайте, таск
айте по своим казармам и баракам.
Родители кипели, но быстро остывали. Увозить ребенка из Москвы, из теплог
о чистого дома неразумно. Через два года в школу. И вообще, у Иветты Тихоно
вны педагогическое образование, а они… какие они педагоги? Даже если реб
енок будет жить с ними в гарнизоне, все равно не останется времени на восп
итание. Оба заняты по горло.
Мысль о том, чтобы поселиться в Москве, оставить мужа одного, видеть его то
лько раз в году и быть рядом с дочерью, воспитывать ее по-своему, Олиной ма
ме в голову не приходила.
В семьдесят девятом грянула афганская война. Первого сентября восемьде
сят первого военный «газик», в котором ехали капитан Николай Гуськов и е
го жена, старший лейтенант медицинской службы Марина Гуськова, подорвал
ся на мине под Кандагаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22