Длинная и толстая, как зм
ея, коса. Женские волосы, особенно такие длинные и качественные, это ценно
е сырье. Из них вяжут специальные, чрезвычайно теплые носки для подводни
ков и альпинистов.
Рука с пистолетом сделала легкое, едва заметное движение. На безымянном
пальце тускло блеснул перстень. Он казался серебряным, но на самом деле б
ыл отлит из платины, самого благородного из всех земных металлов. Доктор
Штраус получил его от своего пациента, друга детства, бывшего одноклассн
ика Генриха Гиммлера, от милого Гейни, в мае тридцать седьмого, в торжеств
енной обстановке.
На печатке был портрет германского короля Генриха I Птицелова, основател
я саксонской династии, жившего в начале IX века. Гиммлер обожал короля Птиц
елова, свое-tro тезку. Церемония принесения присяги молодыми эсэсовцами пр
оходила перед его гробницей, в Кафедральном соборе Брюнсвика, в полночь,
при свете факелов. Кинжал с эмблемой СС, двумя молниями на рукояти, выдава
лся всем рядовым членам. Серебряный перстень с черепом Ц элите. Платино
вый, с Генрихом Питицеловом Ц высшей элите, членам тайного «Внутреннего
круга». Таких перстней насчитывалось не более двух десятков. Каждый отл
ивался индивидуально, имя владельца гравировалось мельчайшими готичес
кими буквами на тыльной стороне печатки.
Существо в инвалидной коляске дернулось и обмякло. Штраус не сразу понял
, что это не он стрелял. лида прошил короткой очередью начальник охраны, ст
оявший рядом с генералом. А пистолет Штрауса заклинило.
Молодая еврейка, вероятно, сестра маленького инвалида, свалилась, как уб
итая, хотя в нее не стреляли. Это нерационально. Она могла еще принести пол
ьзу в лагере. Ее подняли, затолкали назад в колонну. Порядок был полностью
восстановлен.
Штраус проверил пистолет, выстрелил в воздух. Оружие вполне исправно. Но
рука ныла, болела, словно кто-то крепко стиснул его правую кисть, когда он
хотел выстрелить в инвалида. Стиснул, а потом отпустил. Перстень Генриха
Птицелова в тот момент стал нестерпимо горячим, обжег фалангу. Теперь он
медленно остывал, и до сих пор был теплым, значительно теплее кожи. Фаланг
а безымянного пальца покраснела и припухла.
Правая рука ныла, в суставах что-то дергало, как будто там зрели нарывы. Ва
силисе приснился кошмар. Площадь старого провинциального города, здани
е, похожее на вокзал. Под крышей огромные часы. Циферблат без стрелок. Стра
нное освещение, не день и не ночь. Вероятно, сумерки или рассвет. Но солнце
никогда не садится и не встает, его просто нет. Луны тоже нет. И какое время
года Ц совершенно не понятно. Голая площадь, черный влажный булыжник. Вм
есто неба Ц пустота, глубокая, бесконечная, бессмысленная. Ни облачка, ни
звезды, ни единого светового блика. Влажный булыжник должен блестеть, но
кажется матовым. Стройная колонна людей медленно пересекает площадь. Вд
оль пути колонны стоят вооруженные охранники в нацистской форме. Среди н
их высокий худой человек в черном кожаном плаще.
Взгляд его прикован к инвалидной коляске, которую катит девочка в вишнев
ом берете. Большие колеса подпрыгивают на булыжнике.
Сон, галлюцинация, не более. Девочки в синем широком пальто и вишневом бер
ете, мальчика в инвалидной коляске, старухи в шляпе с вуалеткой и всех дру
гих шаркающих по черному булыжнику вокзальной площади женшин, детей, ста
риков не существует. Не в том дело, что вскоре их загрузят в вагоны для ско
та, потом, рассортировав, уничтожат слабых, а тех, кто еще может работать, р
асселят по баракам. Их не было никогда. Они фантомы, тени. Они несуществующ
ие объекты. Природа ошиблась изначально, предоставив им возможность рас
плодиться. Ошибку следовало исправить. В этом заключалась великая мисси
я человека в черном плаще.
Василиса смотрела на колонну из его глазниц. Сквозь нее текли все его чув
ства, мысли, воспоминания. Сердце группенфюрера ровными толчками гоняло
кровь, желудок и печень аккуратно вырабатывали в нужных количествах соо
тветственные жидкости, по кишечнику двигалась пища, железы методично вы
брасывали порции гормонов, мозг работал четко и ясно.
Люди, которые шли колонной через площадь, не были людьми для Отто Штрауса.
Сам он тоже не был человеком. Другое измерение, все другое. Перевернутый м
ир.
Вместо неба Ц адская бездна. Хаос представляется гармонией, неодушевле
нные предметы функционируют, как живые организмы. Одушевленные, живые лю
ди идут на убой. Время пульсирует, то сжимается до секунды, до точки, то рас
ползается полужидкой хлюпающей массой, готовой всосать все, что шевелит
ся и дышит.
Зачем просыпаться и жить дальше, если существует такое зло? Зачем все это
наблюдать так подробно, если ничего не можешь изменить и ни единого чело
века из покорной колонны не защитишь, не спасешь?
И все-таки, когда поднялась рука с пистолетом, Василисе каким-то образом
удалось вмешаться в чудовищную механику. Штраус не сумел выстрелить. Это
стоило огромных усилий, но не имело смысла. Мальчика в коляске все равно у
били. Девочка погибнет чуть позже.
Проснувшись, Василиса ничего не забыла, но самой себе не поверила. Остала
сь огромная, бесконечная тоска, пустая, как небо над вокзальной площадью.
Осталось покалывание в правой руке и жжение там, где надет перстень. Впро
чем, руки были сильно обожжены. От локтей до кончиков пальцев постоянно б
олело, покалывало и горело.

* * *

Клуб «Кафка» занимал двухэтажную виллу на богатой окраине Франкфурта. С
наружи здание напоминало пряничный домик, раскрашенный во все цвета рад
уги, с цветными витражами в окнах.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27