При одной только мысли об этом Шамана тошнило. Жизнь сл
ишком коротка, чтобы врать. В истории человечества существуют примеры зд
оровых, развитых и свободных от лицемерия обществ. Древняя Спарта, Римск
ая империя, Третий рейх, коммунистическая Россия. Там слабые рационально
использовались и уничтожались, сильные жили в свое удовольствие.
Сейчас в России выросло и окрепло поколение молодых людей, для которых г
лавная ценность Ц они сами. Их не проведешь на мякине, не утопишь в соплях
. Они знают, чего хотят, и своего не упустят. Они не корчат постных рож на чуж
их похоронах и, говоря о деньгах, никогда не добавляют, потупившись, что де
ло вовсе не в деньгах.
На них можно опереться. Они свободны от гнилой рефлексии. Они не подведут.

Конечно, такие люди были всегда, но им приходилось притворяться, изображ
ать паинек, зайчиков, лютиков, разыгрывать любовь к младенцам и старушка
м, уважение к научно-академическим придуркам, которые считают себя гени
ями оттого, что тратят собственную жизнь и государственные деньги на изу
чение амебы или черепков от ночного горшка тысячелетней давности. Но теп
ерь с этим покончено. Общество созрело, чтобы стать здоровым и гармоничн
ым. Для его разумного переустройства не надо никаких революций. Революци
и, как известно, плохо кончаются и пожирают своих детей. Нужны, во-первых, д
еньги, и во-вторых Ц тоже деньги. А в-третьих Ц надо до конца прокрутить и
звестный «принцип худшего» Макиавелли. Общество должно озвереть от пре
ступности, наркотиков, от бардака во всех областях жизни. Люди-лютики обя
заны осознать собственное убожество и возненавидеть власть, которая не
может и не желает их защищать, кормить, лечить, обеспечивать счастливое д
етство и спокойную старость.
Риторические упражнения помогали Шаме справляться с дурным настроение
м не хуже, чем песенка про лютики. Он плохо учился в школе и в институте, с тр
удом мог осилить более двух страниц текста, не отвлекаясь. Историю Шама з
нал по голливудскому кино. Литературу и философию Ц по хлестким цитатам
и крылатым выражениям, которые употреблялись в телевизионных ток-шоу. С
обственные рассуждения о правильном и неправильном устройстве обществ
а казались ему абсолютно свежими и оригинальными. Что касается Никколо М
акиавелли, то имя это он слышал от дяди-генерала, а тот, в свою очередь, от Ю
рия Андропова. А слово «рефлексия» ему просто нравилось, но он не понимал,
что оно значит, поскольку не имел привычки заглядывать в толковые словар
и.
Шама был девственно, стерильно необразован, однако это не мешало ему быт
ь умным, бодрым и хитрым. В определенном смысле это даже помогало. Чем боль
ше человек знает, тем сильней сомневается в своей компетентности и в сво
ей правоте.
Шама не ведал сомнений. Шама был всесилен и очень умен, прежде всего потом
у, что никогда не оставлял за собой трупов с пулевыми ранениями, не возвра
щался туда, где наследил, и свои социально-философские теории озвучивал
только в узком кругу единомышленников, которые учились еще хуже, чем он, и
слушали его, не перебивая.
Он любил, когда его слушают, когда на него смотрят. Еще в раннем детстве ни
что так не оскорбляло Шаму, как равнодушные, скользящие мимо взгляды. Есл
и его не замечали, он бесился, все в нем кипело, бурлило, кровь приливала к л
ицу, кулаки сжимались. Ему хотел ось убить тех, кто на него не смотрел, кто п
ренебрегал им. Желание впечатлять оставалось единственной его слабост
ью и неутолимой страстью. Всегда, при любых обстоятельствах, вопреки здр
авому смыслу, он не забывал любоваться собой и работать на публику, даже е
сли эта публика состояла из одного зрителя.
То, что мальчик, наткнувшийся в кустах на мертвого бомжа, мгновенно узнал
Шамана, было важно. Среди всех бурных событий прошедшей ночи искреннее, у
дивленное восклицание «ВЫ?!» оставило в душе Шамы приятный, полезный для
здоровья след.
Чем ближе он подплывал к маленькому песчаному пляжу, тем гуще был дым и яр
че огненные блики. Языки пламени отражались в реке, расходились ровными
волнами от катера. Это выглядело классно, как в кино. Помня о коварстве уга
рного газа, он прихватил с собой респиратор, небольшой легкий намордник,
который мог временно защитить от вредных воздушных примесей. Такими нам
ордниками он и его товарищи пользовались, когда приходилось испытывать
на бомжах-вонючках новые виды газового оружия.
Наконец он причалил к пляжу, привязал катер к столбу, оставшемуся от стар
ого забора. Следовало спешить. Вокруг пляжа было несколько сухих деревье
в, они могли в любой момент вспыхнуть и рухнуть. Шаман стал ориентировать
ся по следам. Поскольку кроме него на этом пляже никого не было, оставалос
ь просто пройти до того места, где он раздевался. Кольцо могло лежать толь
ко там. Скорее всего, оно выпало из кармана, когда он натягивал джинсы.
На ровной, бархатной поверхности песка он увидел четкие отпечатки подош
в своих кроссовок и босых ног, заметил глубокие крупные вмятины там, где р
аздевался и оставлял джинсы. Опустившись на колени, он принялся шарить п
о песку, перебирать его, пересыпать в ладонях.
Дым ел глаза, слезы мешали видеть. Темно-серебристый блеск то и дело мерещ
ился ему в гуще влажных песчинок. Он уже понял, что перстня нет, но продолж
ал искать. Раздражение и злость высушили слезы. На несколько минут зрени
е его стало острым, как у ночного животного. Рядом с собственными следами
он заметил другие, маленькие аккуратные отпечатки босых ног, детских или
девичьих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27