Но зиму вроде бы он пару раз застиг здесь… Или нет?
Знать бы заранее - хоть метку бы какую в бумагах поставил!
Варя уже забралась в платье и завязывала платок.
- Подожди! - отбросил одеяло он. - С тобой хочу сходить. Хоть гляну, кто от меня первую любовь отнимает.
Варя вздрогнула, резко повернула к нему голову… И промолчала. Жизнь успела научить ее и смирению, и разумности, и фатализму. Теперь она даже не пыталась намекнуть на то, кто именно является отцом ребенка. Приказчица хорошо понимала, что родовитый князь никогда не признает своей связи с холопкой. И не получится ничего хорошего, если раздувать конфликт там, где проросли семена искреннего чувства.
- Коли интересно, пойдем. Мальчик уродился крепким.
Андрей натянул шаровары, влез в рубашку, опоясался - чисто по привычке, без недобрых мыслей. Нагоняя стремительную Варвару, спустился на первый этаж и вскоре оказался в небольшой комнатенке, зажатой между кухней и печыо княжьих покоев. Здесь, у бревенчатой стены, разгораживающей помещения, и покачивалась подвешенная к потолку плетеная колыбелька. Чуть дальше, под темным окном, стоял узкий топчан с соломенным тюфяком.
- Ты б его еще в чулане спрятала! - полушепотом попрекнул Андрей. - Нечто во всем дворце места поприличнее не нашлось?
- Ты, боярин, может, и князь, - насмешливо хмыкнула Варя, - а все едино мужик бестолковый. На кой ляд ему твои горницы расписные, коли самое теплое и уютное место завсегда здесь, где от кухни тепло, а от печи не жарко? Далеко печь, в трех шагах. Даже когда топишь, все едино не жарит.
- Тепла тут много, а свежего воздуха нет, - парировал Андрей. - Дыра-то над постелью, небось, вовсе не открывается.
- Свежий воздух летом хорош… - начала отвечать приказчица, но князь отвлекся на румяные щеки крепыша, что посапывал в колыбели, и на его плотно сжатые розовые кулачки, высунутые из-под одеяльца.
- Как назвала? - спросил он, склоняясь над ребенком с глупой незваной улыбкой.
- В монахинях не бывала, святцев не помню, - ответила Варя. - Крестить стану - скажут.
- Меня крестным отцом позови, - твердо приказал Андрей, толком еще не успев понять своего отношения к младенцу. Он не мог быть родителем безродного ребенка. Но стать его крестным князю не запрещали никакие законы и обычаи.
Такая доброта знатных людей к потомкам простолюдинок встречалась сплошь и рядом.
- Андрей обидеться может… - неуверенно отказалась Варя.
- Не обидится. Я с ним поговорю, - шепотом пообещал Андрей, и осторожно, одними губами, коснулся лба ребенка. Отступил. - Постель, смотрю, одна. А где мальчишка-то спит?
- Сам сказываешь, дворец большой, - улыбнулась приказчица. - Теперь ступай, мне кормить надобно. Тебе же отдыхать после дороги.
- Да мне и здесь тепло.
- Ступай, княже, - покачала головой она. - Не смущай. И место тут токмо для одной…
Малыш многозначительно зачмокал пухлыми губками.
- Ладно, корми, - смирился князь. - Ныне он здесь хозяин. Будем надеяться, и впредь не подведет.
Князь Сакульский поднялся в свои покои, подбросил в печь еще пару поленьев, перешел в опочивальню и поперек перины упал на постель.
Итак, у него родился сын. Славный розовощекий малыш, вызывающий в сердце приятную щемящую теплоту. Сын, снова рожденный не от жены, а от первой познанной им в этом мире женщины. Вот уж больше шестнадцати лет прошло с момента их первой встречи, но Андрей так до сих пор и не смог понять своего отношения к Варе. Князь любил свою жену. Он был совершенно уверен, что, кроме Полины, никто не нужен ему в этом мире, что именно с ней он желает провести все отмеренные ему провидением годы, рядом с ней желает встретить старость, вместе с ней радоваться успехам детей и переносить испытания, коли они выпадут на их долю. Он любил свою жену…
Но близость Вари неизменно вызывала в душе его непонятное, бессмысленное смятение, скручивала в безумие, превращала в глупого мальчишку, желающего только одного, здесь и сейчас - отбрасывая всякие разумные доводы и требования морали.
«Может, для нее приворот на меня кто-то сделал? - мелькнула шальная мысль. - Оно ведь так действовать и должно: подавлять волю, выключать рассудок. Нечто и правда зелье какое мне от нее досталось?»
Как избавиться от возможного приворота, Андрей знал отлично - даром что ли мудрость древнего волхва Лютобора несколько лет кряду со всем усердием зубрил. Знал… Но почему-то не имел никакого желания этим знанием пользоваться.

* * *
Дела своего, ради которого пришлось пропутешествовать аж через половину державы от Карелии до Москвы, князь Сакульский откладывать не стал и на рассвете отправился к побратиму своему боярину Кошкину. Он был уверен, что не застанет дьяка Разрядного приказа дома, и намеревался лишь упредить через дворню о своем возвращении в столицу - но его неожиданно пригласили в дом, и молодой служка провел гостя в трапезную.
- Андрей Васильевич! - раскинул руки хозяин и поднялся навстречу. - Хоть одна радость случилась. Эй, Сенька! Братчину вели отмыть да наполнить! Давненько я из нее не пивал. Уж и забывать начал, каково это, в руках ее подымать.
- Здрав будь, Иван Юрьевич, - подойдя ближе, крепко обнял побратима князь. - Что-то грустно голос твой звучит ныне. Нечто не ложился еще после вчерашнего пира?
- А с кем пировать? - недовольно дернул себя за бороду боярин Кошкин. - Видишь кого али нет?
Андрей невольно оглянулся, хотя и знал, что в трапезной пусто. В обширной комнате стояли прежние длинные столы, способные вместить добрую сотню гостей, скамья и широкие подоконники позволяли не только сесть, но и вытянуться во весь рост, дабы не уходить из компании для сна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14