Домой - это означало, что он больше никогда не увидит Полины, не
достроит крепость у казанских стен, не остановит татарских набегов.
Это означает, что уже никогда он не сможет назвать себя князем,
скомандовать ратникам: «За мной!», что не сожмется сердце при виде
несущихся навстречу наконечников татарских копий, не прокатится по
жилам горячий жар, когда он прорвется сквозь смертоносные пики, когда
насадит врага на рогатину, срубит саблей, собьет окантовкой щита,
никогда не ощутит вкус победы, вкладывая оружие в ножны над
поверженным ляхом.
Странно, но сейчас он не мог понять, что для него дороже: звание
князя, которое обязывает ежегодно проходить через горнило порубежных
схваток, - или та острая реальность смертных баталий, которая делает
жизнь настоящей, ощутимой и которая даруется вместе со званием
русского князя. Разве можно постичь такое, сидя за экраном компьютера
и нажимая клавиши оптической мышки? То же самое, что секс по
Интернету: безопасно, но совершенно бесчувственно.
- А в армию меня призовут рядовым, - почему-то произнес Зверев.
- Ты что-то сказал, княже?
- Не везет нам с отцовской усадьбой ныне, Пахом. Мне не просто в
Москву попасть нужно. Сперва в Углич завернем. Узнаем, как стройка у
нашего арабиста продвигается. Как бы он там заместо башен минаретов не
нарубил, интеллигент персидский.
- Все едино через Новгород скакать.
- А на Руси все дороги к нему, Великому, и ведут.
Застоявшиеся в конюшне скакуны шли ходко, и еще засветло небольшой
отряд пересек озеро, поднялся на добрых десять верст вверх по Волхову
и остановился под стенами Ладоги, на постоялом дворе. Следующая
передышка получилась в священном селе Грузино, где хранился посох
святого Андрея Первозванного, и к полудню третьего дня всадники
достигли Новгорода. Памятуя последние встречи с князем Старицким,
Зверев решил не рисковать, обогнул город вдоль стен и вышел на
московский зимник, чтобы заночевать в бронницкой слободе, в пятнадцати
верстах от первой столицы Руси. Утром, еще до рассвета, с трудом
устояв перед соблазном прикупить что-нибудь из оружия, Андрей поднялся
в седло и стал погонять лошадей, надеясь за один переход добраться до
Вышнего Волочка. Не получилось - ночевали они в Валдае, в светелке с
окнами на озеро. Озеро просторное - но совершенно лысое без
знаменитого Иверского монастыря, до рождения которого оставалось еще
больше ста лет.
Из Валдая путники выехали опять затемно - и затемно добрались до
Волочка. То ли дорога оказалась длиннее, чем ожидал Андрей, то ли
лошади начали сдавать и уже не выдерживали походной рыси со скоростью,
всего вдвое превышающей темп торопливого пешехода. Очередной бросок
закончился в Торжке, и только вечером на восьмой день пути они въехали
в широкие ворота Твери, устав не меньше скакунов. Ничего удивительного
- ведь в стремительной гонке одним рывком они смогли одолеть больше
семисот километров! Обозы и ратные колонны двигаются на такие
расстояния по месяцу, а то и долее. Правда, на почтовых можно
пролететь и дня за три. А коли не спать - то и за полтора. Увы, князь
Сакульский шел с припасами и дружиной и взять себе «почтовых» не мог.
Не по карману удовольствие.
Однако почивать на успехах было рано. Дав людям хоть разок от души
выспаться, в полдень Андрей снова двинулся в путь - теперь не по
зимнику, а по гладкому льду Волги, наезженному едва ли не сильнее, чем
московский тракт. Ночевали в деревне с забавным названием Крева -
видимо, когда-то тут поселили польских пленников. Однако выглядели
местные жители обычными славянами, говорили по-русски, а каменная
церковь на высоком холме казалась привычным православным храмом.
Утром путники миновали небольшую крепостицу Ратмино, окруженную
обширными палисадами, и повернули на северо-восток. Лошадей князь уже
не погонял и остановился там, где всадников застали сумерки - в
небольшой прибрежной деревеньке, - всего за два алтына убедив хозяев
ближайшей избы оставить для путников весь дом. Семья ушла ночевать к
родственникам, оставив для гостей годовалого барашка. Да только что
такое полупудовый агнец для семнадцати человек? Плотно поужинали - и
тронуться поутру пришлось на голодный желудок.
Ширина реки здесь составляла сажен пятьдесят - немногим менее ста
метров. За прибрежным кустарником плотной черной стеной стоял сосновый
лес. Вековые деревья в полтора-два обхвата с белыми шапками,
заброшенными на высоту девятиэтажного дома. Топор дровосека явно не
появлялся в этих местах уже лет двести - и иногда Звереву даже
казалось, что они заблудились. Однако лед реки был раскатан от края до
края, ясно показывая, что за день тут проезжает не одна сотня телег,
саней и всадников. Сейчас, правда, на Волге было пусто, словно
проезжий люд попрятался по сторонам и ждал, пока князь Сакульский
гордо прошествует мимо… А может, и правда ждали. Коли в глухом лесу
видишь на пути немалый отряд ратников в полном вооружении - не грех
дорогу-то и освободить. Поди разбери, что у этой оравы на уме? Чикнут
ножом по горлу, сунут в сугроб, товары перегрузят - и ищи потом
правду-матушку. Уж лучше не рисковать…
Углич открылся неожиданно. Тянулся, тянулся по сторонам глухой
непролазный бор, потом встретилась излучина - и вдруг впереди, по
берегам, на добрых две версты выросли черные дубовые стены со
множеством двух-трехъярусных шестигранных башен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15