Но зато их можно было выковать штук двадцать по
цене одного не самого лучшего боевого лука, а стрелять из ружей и
медведь дрессированный способен: дырку в стволе на врага направляешь
да на спуск жмешь - вот и вся наука.
Князь Сакульский проводил взглядом низкорослого рыжего паренька,
на котором обычная кольчуга свисала ниже колен. Мальчишка собрал
стрелы, побежал назад, но на полпути перешел на шаг, явно задыхаясь.
- Вижу, ратники-то мои, Пахом, совсем к броне непривычны! -
хмыкнул Зверев. - Вона, еле ноги под железом волочат.
- Дык, по осьмнадцать годков всего отрокам, княже! - вскинул руки
дядька. - Не заматерели еще доспехи пудовые носить.
- В сече, Пахом, никто про лета спрашивать не станет, - отрезал
Андрей. - Вырубят усталых в одночасье, и вся недолга. Чтобы с сего дня
холопы брони с себя не снимали! Только на ночь, как в постель
укладываться будут. Тренироваться, обедать, по хозяйству помогать -
чтобы только в доспехах! Пока к кольчугам, как к коже своей, не
привыкнут.
- Слушаю, княже. - Дядька недовольно набычился, но поклонился.
- Скажи, Пахом… А тебе сколько лет было, когда тебя батюшка
впервые в сражение вывел?
- Пятнадцать, княже.
- Ну так чего же ты этих оболтусов жалеешь? Они уже сейчас тебя
тогдашнего старше!
- Скажешь тоже, Андрей Васильевич, - зачесал в затылке холоп. - В
наше время парни куда как крепче были, здоровее. Ныне же молодежь
чахлая пошла, квелая. Того и гляди сломается под железом.
- На меня намекаешь? - прищурился Зверев.
- Как можно, княже?! - искренне испугался Пахом.
- Я, стало быть, не чахоточный, не квелый?
- Чур меня, Андрей Васильевич, - поспешно перекрестился дядька.
- Коли ты из меня воина сделать смог, Пахом, так и из них делай!
Пусть жрут от пуза и спят по полсуток, но чтобы прочее время в
доспехах бегали, пока скакать в них, как кузнечики, не научатся! Нет у
меня других холопов, Пахом. Расти воинов из этих.
Зверев забрал у рыжеволосого Мишутки пучок стрел, сунул в колчан и
снова повернулся к цели. Руки стремительно заработали, одну за другой
переправляя стрелы в дальний пенек. Раз, раз, раз… Мимо ушло от силы с
десяток выстрелов, остальные четко вонзились в цель. Вот что значит
свое внимание от стрельбы отвлечь!
- Ну, Мишутка, чего застыл? - кивнул он рыжему холопу. - Беги.
Тяжело в учении, легко в походе.
- Княже, княже! - выскочила на пустырь дворовая девка в накинутом
поверх сарафана тулупе и в громадных валенках. - Батюшка, гонец у
крыльца! Тебя требует!
- От кого?
- Не сказывает, - поклонилась девка. - Тебя самолично требует.
- Иду, - вздохнул Андрей, сменил колчан на плече и аккуратно
спрятал лук. - Мишутка, быстрее ноги переставляй! Стрелы все едино
собрать надобно. Вот бездельники! Пахом, помнишь, о чем я сказывал?
- Обижаешь, Андрей Васильевич! Все исполню в точности.
- Хорошо…
Нагоняя неуклюже ковыляющую в безразмерных валенках девку, князь
обогнул дом, вышел к крыльцу. Здесь перед ступенями прохаживался
узкоглазый татарин в рыжем малахае с беличьими наушами, в дорогом
халате, крытом узорчатым китайским шелком. На боку у степняка
болтались сабля и два ножа, а вот привычного чехла для ложки не было.
Чуть поодаль двое нукеров в простых стеганых халатах и отороченных
мехом мисюрках торопливо переседлывали скакунов.
«Татары? Откуда? - промелькнуло у Зверева в голове. - Касимовские?
Тверские? Казанские? Ногайцы? Или вообще крымские?»
Однако в любом случае здесь он был хозяином, а не воином, а потому
приложил руку к груди и склонил голову:
- Здрав будь, боярин. Гость на порог - радость в дом. Прошу,
заходи, выпей сбитеня с дороги, трапезу раздели, чем Бог послал…
- Благодарствую, княже. - Гость тоже приложил руку к груди, но
поклонился ниже, всем телом. - Не сочти за обиду, Андрей Васильевич,
однако зимний день короток, мне же непременно до Корелы поспеть
надобно. Послание у меня для воеводы и бояр иных корельских.
- Дотемна не успеть, - предупредил Зверев. - Верст тридцать еще,
не менее. Оставайся, боярин, отдохни, выспись, в бане попарься. На
рассвете дальше тронешься.
- Благодарствую, княже, - повторился татарин, - однако же дал я
клятву поспешать, насколько сил хватит. Лед на озере крепок, леса там
нет, не заблудимся. Милостью Аллаха, хоть и в темноте, а сегодня
поспею.
Он резко сунул руку за пазуху, выдернул тонкий, с карандаш, белый
свиток и на двух раскрытых ладонях с поклоном протянул Андрею.
- Слово тебе прислано важное, княже. От кого оно, сказывать не
велено.
- Спасибо, боярин, - принял грамоту Зверев.
- Да пребудет с тобой милость Аллаха, князь Андрей Васильевич, - с
поклоном отступил гонец, побежал к лошади, ловко взметнулся в седло, и
трое всадников, уводя в поводу шесть заводных коней, понеслись по
утоптанной дороге к верфи на берегу Ладоги.
Князь Сакульский хмыкнул, крутя в пальцах письмо, написанное на
дорогой мелованной бумаге и доставленное знатным гонцом, однако не
несущее на себе никаких печатей, поднялся на крыльцо. Распахнулась
дверь, в сопровождении ключницы и поварихи на улицу вышла Полина: в
дорогой шубе, в высоком кокошнике, с резным деревянным ковшом в руках.
- Спасибо, милая. - Зверев взял у нее корец, с удовольствием выпил
до дна горячий, с пряным ароматом, медовый сбитень, вытряхнул
последнюю каплю на доски.
- Это же гостю, с дороги, батюшка… - изумилась княгиня.
- Нету больше гостя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15