Пусть в ополчении права качают…
Гости тем временем притихли, настороженно прислушиваясь к беседе
московских бояр. В глазах многих горело восхищение: при решении дел
государственных довелось присутствовать, при споре приближенных слуг
царских.
- А вы, думаю, тоже в тысячу избранную вступать надумали? - окинул
их взглядом князь Сакульский и встал, подняв-таки один из наполненных
вином серебряных кубков. - Тогда слушайте меня, служивые люди. Отныне
в армии нашей не за подвиги отцов, а за храбрость государь каждого
величать станет. Служите честно, по совести - и любой из вас думным
боярином, дьяком или головным воеводой стать сможет. Долгие лета царю
Иоанну Васильевичу. Слава!
- Слава, слава! - Бояре восторженно схватились за свои бокалы и
тоже их вскинули. Наверное, каждый уже мнил себя бородатым
царедворцем, стоящим с посохом у ступеней трона и подающим государю
мудрые советы, или утопающим в роскоши всесильным князем.
- Вот и хорошо, - пригубил кубок с терпким вином Андрей.
Опричная тысяча появилась только этим летом, после неудачного
казанского похода. Появилась его, Зверева, стараниями. Раньше, еще
нынешней весной, каждый боярин знал: кем родился, тем и помрет. Посты,
воеводства, чины в полках русского войска не по заслугам - по
знатности распределялись. Родился худородным - так и останешься
простым боярином. Родился князем - в двадцать лет воеводой над
многотысячными армиями назначать станут. И вот теперь, впервые за
многие века, молодым детям боярским дали шанс. Пусть небольшой - но
вполне реальный. Теперь они ради мечты и Иоанна горы свернут. Ни
подкупить, ни запугать себя не дадут. Будет теперь на Руси новая,
прочная сила. Ударный полк, в котором командовать сотнями и десятками
станут лучшие из лучших. Полк, в котором ратники не о родах своих
думать будут, а о службе, о деле государевом. Войско, в котором можно
возвыситься лишь своим умом, причем зависимое только от царя и ни от
кого более. Монолитная рать - а не рыхлое поместное ополчение, где
бояре впервые встречаются друг с другом только перед сражением. Можно
сказать - первый в мире спецназ. Еще одна стена между окружающими
страну врагами и Русью. Еще одна стена между князем Старицким и
государем. Пусть лоб себе расшибет, к власти прорываясь. И Андрею
спокойнее, что пророчество Лютобора не исполнится, и стране полезно. И
сделано это его, Зверева, руками. За такое не грех и выпить.
* * *
Андрею сильно повезло, что попал он не к началу, а уже к середине
пира. Кубок вина, пара литров пива из потертой братчины - и к тому
времени, когда Иван Кошкин заснул в кресле, последовав примеру
четверых своих гостей, а прочие бояре перестали попадать ножом в рот,
Зверев еще только слегка захмелел. Перекусив, он, не привлекая ничьего
внимания, тихо ушел из трапезной к себе, а посему утром поднялся
бодрым и веселым, без головной боли и тошноты. Как говорят в народе:
трезвость - лучшее средство от похмелья. Жаль только, рецептом этим
чертовски трудно пользоваться. Натянув порты, князь сбежал во двор,
кликнул холопов. Белобрысый Изольд и широкоплечий Илья в два ведра
окатили его колодезной водой, Пахом поднес полотенце: - Голова-то вся
мокрая, княже. - Нечто я гусак, сухим из воды выходить? - рассмеялся
Зверев. - Через полчаса подходите, дядька, начнем нашим балетом
заниматься. Как дьяк, уехал? - А как же, Андрей Васильевич, еще с час
назад с холопами в приказ отправился. Рази токмо в ферязь заместо шубы
облачился. Жарко, обмолвился. - Так лето же на дворе, - прищурился на
солнце князь. - А боярин Кошкин молодец, крепкий мужик. Как он после
таких пиров вообще поднимается - ума не приложу! Да еще и на службу
едет. - Тебе помочь, княже? - Сам… Князь вернулся к себе в светелку,
влез в полотняную рубаху, сверху застегнул поддоспешник, надел
байдану, поверх нее - в очередной раз отремонтированный Пахомом куяк,
опоясался саблей, опустил в рукав свой любимый кистень, подобрал
прислоненный в углу щит. Трехпудовая тяжесть брони и оружия навалилась
на плечи, прижимая воина к земле - но Андрей не поддался искушению
скинуть лишнее железо, потренироваться налегке. Коли к доспеху не
привыкнешь - в сече он тебя не спасет, а погубит. Высосет все силы до
капельки - с первым же врагом управиться не успеешь. Зверев повел
плечами, давая железу улечься на теле, несколько раз подпрыгнул и
решительно вышел из комнаты. Холопы на дворе были со щитами, но без
доспеха, в одних рубахах. И это правильно: молодых парней он меньше
года назад под свою руку взял, им еще учиться и учиться. Пусть пока
налегке насобачатся клинком и бердышом работать, кольчугу на них потом
повесить можно. Опять же, так они двигались намного быстрее - а
тренироваться Зверев предпочитал с противником более быстрым и ловким,
нежели тяжелый от панциря татарин или закованный в неуклюжие латы
крестоносец. Готовься к худшему - тогда все прочие варианты будут
казаться везением. - Ты их в строю учил сражаться, Пахом? Вот и
хорошо. Давайте все берите рогатины и плотным строем на меня
наступайте. Посмотрим, кто кого… С полчаса Зверев пробивался через
напирающих плечом к плечу копейщиков. Понятное дело - без особого
успеха, хотя раза три он между наконечниками все же прорвался и
холопов разметал. Потом настал черед схватиться на саблях - тут он
неизменно опрокидывал парней, когда бой шел два к одному, и
более-менее отбивался от троих согласованно действовавших противников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15