сундук у стены, лавка, табурет да
подставка небольшая рядом с топчаном. Зато постель - широкая,
застеленная чистым бельем, с двумя высокими подушками и перьевым
одеялом - выглядела роскошной. А что еще для ночлега надобно!
Князь Сакульский сладко потянулся, снял пояс, кинул на лавку,
рядом положил епанчу, сел, собираясь стянуть сапоги, но вовремя
спохватился:
- Чего там хозяйка про двор говорила? Засов закрывать? Значит,
удобства на улице. Лучше сейчас сходить, чтобы ночью не вскакивать…
Зевнув, он выпрямился, притопнул ногой, поправляя сапог на место,
на ощупь побрел через коридор и сени, нашел толстый деревянный засов,
сдвинул его и выбрался на крыльцо. В лицо тут же дохнуло пьянящей
свежестью, аж голова закружилась.
- От конопли, что ли, ветер дует, - усмехнулся Зверев и сбежал по
ступеням вниз.
Полуночная темнота вовсе не была непроглядной. Черное небо
оставило в этот раз землю без звезд, без луны - но слабый свет
откуда-то все же сочился, позволяя различить силуэты двух деревьев за
домом, угол крыши, бревенчатую стену, будку с безмятежно дрыхнущей
собакой.
- Бездельник лохматый, - покачал головой Андрей. - Хозяева на
боковую, и он тоже. Кто дом сторожить будет?
Псина не ответила. Только кузнечики застрекотали еще громче и
старательнее, да соловьями залились лягушки на неведомом приезжему
водоеме. Зверев прошел несколько шагов в одну сторону, в другую и
понял, что отхожего места найти не сможет. Темно слишком, чтобы в
незнакомом месте бродить. Пришлось обойтись кустами бузины, что они
миновали, подъезжая к дому.
- Ой, хорошо-то как! - возвращаясь, глубоко вдохнул Андрей теплый
летний воздух. - Всегда бы такая погода стояла. Не душно, не холодно.
И поля не сушит.
Краем глаза он заметил какое-то шевеление возле дерева за домом,
повернулся, рука привычно скользнула к поясу… оставленному в светелке
вместе с кистенем и саблей.
- Кто там?! - грозно прикрикнул Зверев. - А ну, выходи!
В плотных сумерках повторилось неясное темное шевеление, после
чего от дерева отделилась тень с человеческими очертаниями, скользнула
ближе.
- Кто крадется?! Отзовись! - Глаза Андрея заметались по сторонам,
пытаясь найти хоть что-то, способное заменить оружие, но земля в ночи
казалась однообразно черной, без травы, тропинок и каких-либо
предметов. - Кто идет?!
- То я, боярин, Цветава, - почему-то шепотом ответила незнакомка.
- В дом хозяйский иду.
- Цветава? - Зверев усмехнулся своим страхам. - Красивое имя.
Интересно, сама ты какова?
- Гляди, боярин, коли любопытно… - Незнакомка приблизилась метра
на три, и сумерки позволили различить полуразмытые черты лица,
обернутую поверх головы толстую косу, высокую лебединую шею, узкие
плечи, свободно ниспадающее тонкое платье. Или это исподняя рубаха?
Тут не к месту протяжно, по-волчьи взвыла в будке сонная псина, и
девушка резко остановилась.
- Ты и вправду Цветава, - тихо сказал Андрей. - Словно цветок
полевой, тонка и красива.
- А ты, боярин, сказывают, князь? - чуть склонила она набок
голову.
- Есть немного, - подтвердил Зверев под аккомпанемент собачьего
воя.
- А вправду сказывают, боярин, что князья русские так горды, что к
барышням безродным не прикасаются совсем, как бы любовью сердечко
девичье ни томилось?
- Ты хочешь это проверить, Цветава? - сделал шаг навстречу Андрей,
и тонкие, словно выточенные из слоновой кости черты женского лица
наконец проступили из сумрака.
- Хочу, боярин, - протянула руки навстречу девушка и…
- Кто здесь?! - Хлопнула входная дверь. - Что за шум? Ты чего
разошелся, пустобрех?
- Это я, Лукерья Ферапонтовна, - отозвался Зверев. - Вышел перед
сном немного проветриться.
- Прости, княже. - Женщина опустила топор и запахнула полы тулупа.
- Слухи у нас тут дурные ходят. Да и пес… развылся. - Я уже
возвращаюсь… - Андрей повернулся к Цветаве, но девушка исчезла, словно
ее и не было. Видать, хозяйки испугалась. Князь Сакульский
разочарованно махнул рукой: - Ну вот… Иду, Лукерья Ферапонтовна, иду.
Не беспокойся, боярыня, я дверь закрою. После улицы и темных сеней
светелка показалась залитой ярким светом. Однако делать при свете тут
все равно было нечего. Андрей стянул сапоги, рубаху, развязал пояс
портов и влез под одеяло, на чистые прохладные простыни. Сладко
потянулся, дунул на свечи и закрыл глаза. Но едва он начал
проваливаться в сладкую дрему, как скрипнула на подпятниках дверь,
послышались осторожные шаги. - Кто здесь? - рывком сел на постели
Зверев, пытаясь разглядеть в полной мгле, где лежит его оружие. - То
я, княже, не беспокойся, - отозвался Пахом. - Чего ты тут делаешь? - Я
помысли… От, проклятье! - В темноте послышался грохот. - Я так
помыслил, лучше с тобою… Ой, язви его холерой! - Зажги свет,
переломаешь тут все впотьмах! - Сейчас, княже… Холоп запыхтел,
зашуршал, послышался стук кресала, в свете искр проступили непослушные
Пахомовы лохмы, торчащие в разные стороны что из бороды, что на
макушке. Дядька подул на мох, подсунул тонкую полоску бересты. - Свечи
здесь, у меня. - Вижу, княже… - Пахом запалил фитили и торопливо
бросил на пол бересту, придавил сапогом. - Так чего ты задумал? - Рази
забыл ты, княже, об чем мы в бане перемолвились? Странно сие. Боярин
Кошкин странный, боярин Храмцов, царствие ему небесное. Я с тобой
рядом переночую, княже, от греха. Мало ли чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15