- Мне еще два часа до школы спать можно!
- Какие два часа? - Распахнулась дверь. - Ты помнишь, что мне
вчера обещал? Что утром всю математику сделаешь. Надо было не «Назад в
будущее» до полуночи смотреть, а уроки делать. Тогда бы и выспался. И
поменяй наконец звук в будильнике! Дождешься, соседи милицию вызовут.
Скажут, перестрелка у соседей.
- Пусть вызывают, - отмахнулся мальчик. - За будильник еще никого
не сажали.
- Ты это отцу объяснишь, когда ему выбитую дверь чинить придется.
Давай, поднимайся, нечего бока отлеживать! Смотри, нахватаешь двоек -
в институт не поступишь, в армию на два года загремишь. Там тебе враз
все мозги отобьют, тупым солдафоном по гроб жизни останешься.
- Ну, что ты говоришь, Оля? - вступил в разговор густой мужской
бас. - Какие солдафоны? Армия - школа жизни, через нее каждый мужчина
пройти должен.
- Армия - это та школа, которую лучше пройти заочно. И не
сравнивай свое время и нынешнее. Теперь в армии только калек делают да
мозги последние парням высушивают. И зачем она вообще нужна? Мы чего -
воевать с кем собираемся? Вот кто хочет, тот пусть и служит. А
нормальному мужчине о жизни и карьере думать нужно.
- Все, я пошел.
- Да, сейчас. Давай, Андрюша, вставай, садись за уроки. Отца
провожу - приду проверю.
Старшеклассник вздохнул, откинул одеяло и, отчаянно зевая,
принялся натягивать джинсы. Сверху надел рубашку со множеством мелких
пуговиц. Все равно ведь потом в школу напяливать придется. Сел к
столу.
Он не очень понимал, почему его должны забрать в армию, если он не
возьмет именно эти несколько интегралов, но спорить с матерью было
бесполезно. Опять же срок в два года за неуспеваемость, о котором ему
постоянно твердила родительница, был довольно внушительным аргументом.
Два года «срочной»… За что? На фиг ему это надо! Набрали бы узбеков
каких или таджиков - и пусть служат. Это им все равно - что здесь
улицу за двести баксов подметать, что на плацу маршировать. А он себе
дело поинтереснее найти сможет. И когда же наконец эту «контрактную
армию» введут? Хотя до окончания школы никак не успеют. Всего год
остался. Три года с хвостиком до восемнадцати лет. Не успеют.
Интегралы оказались простенькими - пара производных, график от
руки, - и через полчаса он уже был свободен. Сон, впрочем, все равно
уже пропал, а потому оставшийся час он провел с «одноглазым другом»,
компьютером, в авиасимуляторе гоняясь на лихом индийском «Миг-21» за
«Торнадо» и «Еврофайтерами». Напоследок он опять попытался завалить
«Раптора», но «F-22» легко ушел на форсаже, а потом долбанул его
ракетой откуда-то слева. Чтобы сбить американца, «двадцать первого»
нужно было проапгрейдить до уровня «Бизон», но заработанных на дряхлых
«Фантомах» и корявых «европейцах» очков для решительного рывка никак
недоставало - лишь на топливо и ракеты.
На вторую атаку времени Андрею уже не хватило. Только переодеться,
наскоро проглотить две сосиски и картофельное пюре, запить это кислым
апельсиновым соком, в котором, по маминому мнению, содержалось больше
всего витаминов, и - рвануть в школу.
Алгебра и начала анализа шли первым уроком. Тут же стало понятно,
что вскакивать до света не имело ни малейшего смысла: проверять
домашнее задание математичка не стала, тут же приступив к анализу
точки перегиба. Андрей слушал вполуха, больше глядя не на доску, а на
Вику Аминеву, что сидела впереди в правом ряду, через парту.
Он сам не знал, почему одноклассница стала так его притягивать.
Что-то изменилось в ней в этом году. Те же длинные каштановые волосы,
те же ямочки па щеках, тонкие губы, те же пронзительные голубые глаза.
Но… Но ему хотелось смотреть на нее снова и снова. Смотреть, как она
поправляет волосы над ухом с маленькой золотой серьгой, как улыбается,
как перебирает пальцами ручку, слушая учителей.
Нередко Вика ловила его взгляд, оборачивалась, но он каждый раз
успевал уткнуться носом в тетрадь или учебник, делал вид, что занят
чем-то своим.
Глупо, но именно в этот год он как-то ни разу не нашел повода
подойти, поговорить с ней. Предложить сходить куда-нибудь, хотя бы в
кино. В прошлом году как-то естественно все получалось, нормально
общались. А в этом… Две недели учебы, глаза каждый день поедом едят, а
ноги к Вике не несут.
«Сегодня подойду, - решил он. - Сегодня обязательно подойду. Нет,
не сегодня. Прямо после урока подойду. Все, подойду. Подойду…»
Ноги опять предательски заболели, и сильная тянущая боль внезапно
скрутила живот. Настолько сильная, что он согнулся, едва не врезавшись
лбом в столешницу парты. К счастью, никто этого не заметил - не то
смеху было бы…
«Ничего себе… - удивился Андрей. - Это что, робость так
проявляется? Не хило… Все равно подойду! Решил так решил…»
Боль, словно смиряясь пред его волей, отступила, позволила
выпрямиться и перевести дыхание. Едва зазвенел звонок, Андрей, отрезая
себе пути к отступлению, резко выдохнул:
- Вика, можно тебя на минуту?!
Аминева вздрогнула, вскинула ладонь к левому уху, шевельнула
темными и пушистыми, как беличья кисточка, бровями.
- Ну, вот я… А что случилось?
- Ничего… - Про то, что он будет говорить, Андрей подумать не
успел. - Скажи… Скажи… Ты где летом была?
- В разных местах, - пожала она плечами. - В Геленджике, на даче,
на экскурсии по Золотому кольцу. Ты из-за этого меня звал? Я уж
подумала, случилось что. Серьгу потеряла, или еще что-то такое…
- Не потеряла, - мотнул головой он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16