- Женщина!!! - не дождавшись ответа, возопил Аркаим. - Женщина,
подойди ко мне, и я одарю тебя самым большим изумрудом, что есть в
моей сокровищнице!
- Я? - не поняла невольница, но почему-то встала, подошла к
замотанному в войлок плененному правителю и даже склонилась над ним:
Ты звал меня, мудрейший?
- Да, да, да, восхитительная моя девочка! Да, это твои глаза! Это
знак, это сокровище, это чудо! Это глаза бога, это глаза священного
пророчества! Наконец я нашел тебя, женщина! Прекраснейшая моя! Я одену
тебя в шелка и бархат, я украшу тебя золотом и самоцветами! Ты до
самой смерти будешь ступать только по парчовым подушкам, которые
станет подкладывать тебе под ступни сотня самых ловких слуг. Ты будешь
есть только из оникса и яшмы, спать в пуховых постелях, ты станешь
сидеть только на мехах, каждое твое слово будут записывать за тобой с
этого дня и до самой смерти...
- ... которая наступит в ближайшие дни, - прервал велеречивый
поток Середин. - Тебе повезло, что он связан, девочка. Не то за твою
жизнь никто не положил бы и половины беличьего уха.
Мудрый Аркаим взвыл и принялся отчаянно колотить головой по
овчинной скрутке.
- Значит, великий Раджаф обманул меня, когда сказал, что ты
намерен принести мою рабыню в жертву? - задумчиво произнес Олег. -
Хотя нет, не обманул. Он всего лишь не мог себе представить, чтобы
избранная, рождающаяся на Земле раз в сто лет, жила у тебя в доме, а
ты бы не подозревал о ее присутствии. Забавно... Боги продолжают
шутить. Да еще как! Получается, я примчался ее спасать, а вместо этого
сам же тебе ее и показал? Да, боги ныне изрядно, изрядно позабавились.
Надеюсь, теперь им захочется отдохнуть...
- Продай рабыню, чужеземец, - перестав биться в конвульсиях,
вполне спокойным голосом предложил пленник. - Продай, я дам тебе за
нее столько самоцветов, сколько она весит... Нет, я дам тебе столько,
сколько ты сможешь унести!
Любовод застыл с полуоткрытым ртом, из которого торчал кусок мяса.
- Слушай меня, чужеземец. Я дам тебе за нее столько самоцветов,
сколько вы сможете унести все, все вместе!
Купец издал какой-то сипящий звук, вынул кусок изо рта, шумно
сглотнул, наклонился вперед:
- Ты это, друже... Невольница добрая больше двух самоцветов и на
греческом торгу не...
- Остынь, Любовод. - Олег забрал у него мясо, надкусил с обратной
стороны. - Посмотри, кто с тобой торгуется. Он муху с носа своего
согнать не может, а ты на его сокровища дутые соблазняешься.
- Вы пленили мою плоть, - рассмеялся мудрый Аркаим, - но не мою
сокровищницу.
- Все, все, садись, друже, - вдруг забеспокоился купец. - Урсула,
и ты от полонянина отойди. Сядьте. Перекусите. Неча о полон всякий
язык трепать. - И, значительно понизив голос, закончил: - Стража
кругом, друже. А ну, слово лишнее услышат? Опосля перемолвимся. У меня
до тебя и так разговор есть важный... Покамест молча сидите. Ни к чему
нам уши лишние.
Путники замолчали, думая каждый о своем. Мудрый Аркаим тоже больше
не выдохнул ни звука.
Воины Вения так и не нашли ни клочка пригодной для захоронения
своих товарищей земли. Павшие стражники были отнесены шагов на сто
вдоль скалы, уложены бок о бок в трещинке полуметровой глубины и
заложены камнями. Говорить о «земле пухом» тут язык не поворачивался,
но хотя бы от хищников, лис и грифов тела были укрыты надежно.
Быстро собравшись, небольшой отряд двинулся через кустарник, потом
через новые каменные россыпи. Пленного стражники подвесили на
веревочные петли и, перекинув их через плечо, несли по двое, сменяясь
каждый час. На отсутствие кляпа во рту никто внимания не обратил:
Аркаим благоразумно помалкивал, и уставшие люди особо к нему не
приглядывались.
К вечеру путники добрались до скал. Олег, не имевший припасов,
кроме сушеного мяса и сечки, подумал о том, что здесь, среди камней,
можно было бы развести огонь, не боясь, что его заметят. Увы, ни
одного дерева среди сухих, еще не растрескавшихся скал вырасти не
смогло.
- Давай здесь устроимся, друже, - предложил Любовод, указывая на
две соприкасающиеся вершинами скалы, основания которых расходились на
добрую сажень. - Тесновато, зато ни с одной стороны не дует. Да и
теплее в тесноте. Ныне уж не лето. Будута в ногах ляжет, как верный
холоп... Ты мешок развязывай, не медли. Не то куска в темноте не
увидим... А невольница твоя - в головах, дабы сны нам послаще снились.
В потемках было не до красоты, поэтому извлеченный из мешка холопа
мясной орех, хорошо просоленный и подкопченный, просто разрезали на
четыре куска. Любовод, откусив немного от своей доли, закрутил головой
и еле слышно произнес:
- Бежать нам надобно, колдун. Бежать, и немедля. Завтра али
послезавтра. Не то поздно будет.
- Как бежать, зачем? - не понял ведун. - Мы же все выполнили.
Вернемся в Каим, получим от Раджафа награду, корабль, да и на Русь
отправимся. Мы же все, что он желал, добыли. И брата его повязали, и
осколок нашли... Ты нашел осколок?
- Да нашел, нашел, - отмахнулся купец, - не о нем речь. Едва мы
вернемся, Раджаф нас убьет. Велит казнить. Всех. Ну разве что кроме
холопа.
- Но он обещал...
- Да какая разница, что он обещал... - еще больше понизив голос,
просипел купец. - Это же правитель! Все их обещания - что ветер
морской. Пока вам по пути, он в радость, как переменился - токмо
веслами махать успевай. Ох, избаловали тебя князья русские наградами
да любовью своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14