Он пришел из нашего мира... Его называли... ВЕДУН! Возле реки
Смородины, разделяющей Навь и Явь, у Калинова моста, с берега на берег
переброшенного, вся земля костями и черепами человеческими усыпана.
Нет здесь прохода ни простому смертному, ни властному князю,
испепеляет заколдованная земля и человека, и самый дух русский. Да
только что делать Олегу Середину, если именно сюда, по воле судьбы,
лежит его путь?
Чернава
После долгой холодной зимы весенний воздух казался теплым, как на
средиземноморском курорте, солнце жалило, будто в африканской саванне,
и даже сохранившиеся в тени кустарников темные снежные сугробы и
медлительно плывущие по реке голубоватые льдины не могли испортить
ощущение стремительно надвигающегося лета. Потому и сидел Олег Середин
на облучке телеги в одной красной шелковой рубахе, без какого-либо
налатника или поддоспешника, родная косуха из далекого двадцатого века
ныне валялась в возке, поверх ковров и войлочного покрытия юрты, а
сабля не болталась, как обычно, на поясе, а покоилась рядом, под левой
рукой. Дорога шла вдоль не особо извилистого Олыма, иногда ухаясь
куда-то вниз, на дно очередного, тянущегося к реке, оврага, иногда
взбираясь на пологие холмы, петляя меж вековых дубов или пробивая
густые заросли лещины. Когда возки попадали в тень, становилось зябко,
но едва короткий обоз из двух телег выкатывался на открытое место -
солнце немедленно, сторицей возвращало тепло и одинокому путнику, и
его верным скакунам. Самым забавным для Олега было наблюдать, как
мимо, вниз по течению, проплывают льдины со следами подков, темными
овечьими катышками, с обглоданными костями. Очень может быть -
костями, обглоданными и выброшенными им самим всего четыре месяца
назад, во время похода на половцев. Этакая машина времени получалась:
река заставляла его встретиться с собственным прошлым, пусть и
опосредованно, через следы привалов, кровавые пятна от перевязок,
черепа баранов, отдавших свои жизни во имя наполнения желудков
немногочисленной, но удачливой армии. - Да, армия удачливая, но только
воевода голым остался, - горько усмехнулся ведун. Зимний поход на
половцев, повадившихся разорять порубежные деревеньки, не принес ему
ничего, кроме разора. На снаряжение рати он вывернул все карманы,
оставшись с жалкой горстью серебра, - а добычу пришлось отдать
мертвому деревенскому мельнику, который и ушел с нею за реку
Смородину, по Калинову мосту. И единственное, что осталось воеводе от
славной победы, - так это трофейный половецкий шатер, который едва
помещался на двух повозках, да осознание честно исполненного долга,
которое, как известно, на хлеб не намажешь. - Боги изволят шутить, -
вздохнул Середин. - Мало я старался для их блага и защиты их земной
вотчины - так нет, вогнали в отместку в нищету и разор, обобрали как
липку. И где, спрашивается, справедливость? А, Белбог? За что
расчехвостил меня, как индюка недощипанного? Вот и верь вам после
этого, покровители, электрическая сила, небесные... Он причмокнул,
тряхнул вожжами, побуждая гнедую бежать чуть веселее. Чалый мерин,
впряженный во вторую телегу и привязанный за вожжи к заднику первой,
возмущенно заржал, не желая ускорять шаг. Оно и понятно, кони-то -
верховые, скакуны. А он их - в оглобли. Да куда денешься? Других
лошадей нет, при разделе добычи не досталось. - Справедливость, ква...
- раздраженно сплюнул Олег. - Еще поди продай эту несчастную юрту.
Кому она нужна на Руси? Разве купец какой на юг плыть будет... Так
ведь у них, людей торговых, и своего товара в достатке. В лучшем
случае за половину цены возьмет. А то и за треть, дабы в барыше
остаться. А скорее, вообще раз в десять цены сбить попытается. И ведь
не откажешься. Войлок-то жевать на ужин не станешь, и за постоялый
двор стойками для стены не расплатишься... Гнедая тревожно заржала,
словно соглашаясь с мнением хозяина. Середин усмехнулся и отпустил
волоки, предоставляя лошади трусить с той скоростью, с какой ей
хочется: в самом деле, чего гнать, куда спешить? Приедет он в Рязань
днем раньше или днем позже - какая разница? Даже лишняя неделя пути
всё равно ничего не изменит - никуда город не денется. Успеет он его
осмотреть и дальше двинуться - куда глаза глядят. И даже месяц ничего
не изменит в его судьбе. Припасов с собой взято в избытке, дел
насущных пока не видно... Ведун зажмурился, подставляя лицо ласковому
солнышку, и продекламировал, безбожно перевирая Некрасова из школьного
курса литературы:
Весна! Крестьянин торжествует, Его лошадка что-то чует,
Идет-бредет куда-нибудь, На дровнях обновляя путь...
К сумеркам чуток подморозило. Впрочем, когда на телеге в
чересседельной сумке лежит свернутая медвежья шкура - холод не кажется
чем-то сильно неприятным. Лошадкам досталось по торбе с овсом, путнику
- копченая половина курицы. Очертив заговоренным порошком из растертой
сушеной полыни и соли с перцем защитную черту вокруг стоянки, Середин
спокойно заснул и глаз не разомкнул до тех пор, пока их не коснулись
лучи утреннего солнца. Легкий завтрак из квашеной капусты с холодной
тушеной бараниной - и обоз снова двинулся в путь. Казалось, мир
замкнулся в кольцо: день не отличался от дня, ночь от ночи. Дорога
петляла через холмы к низинам, от низин к холмам, от березовых рощ к
сосновым борам, от боров - к дубравам, потом опять к рощам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15