- Не своей славы
ищем, а ради покоя земли русской и к славе христовой труды свои
кладем. К логову степному далее шагаем. Сече с горками по нашему
почину не бывать!
- Это верно! Правильно, в берлоге медведя бить надобно, а не по
чаще за ним бегать. Нетто мы собаки - на каждого пустобреха кидаться?
Гнездо разорим, и воронья не станет... - По рядам собравшихся мужчин
пронесся вздох облегчения. Теперь, когда вопрос был решен, и для всех
наступило время определенности, избранный путь казался самым верным и
разумным.
- Эй, Стефан, - крикнул князь, падая обратно на трон. - Что гостей
моих голодными держишь? Истомились все с дороги да с трудов. Нечто
кашевары угощения наварить не успели? Неси!
Тут же появились холопы в овчинных зипунах с желтым шнуром,
сноровисто раскатали на плотно утоптанный воинами снег толстую, в три
пальца, войлочную кошму, поверх начали бросать короткошерстные розовые
с сине-зеленым рисунком ковры. Гости, поначалу отпрянувшие к стенкам,
вернулись к середине, начали рассаживаться от очага к трону.
- Боярин Олег, - подманил ведуна князь. Холоп, коего я к тебе
приставил, вечор уверял, голыми руками ты поганого в полон захватил да
двух еще поразил до смерти?
- Почти что так и было, княже, - кивнул Середин. - Токмо после
подвига сего у меня рука так отбита, что и сабли поднять не могу.
- Однако, - покачал головой муромский правитель. - Немало
богатырей на службе моей побывало, но такого я ни про кого еще не
слышал. Как же тебе это удалось?
- Легко, - скромно ответил Олег. - Первого на скаку аккурат в
челюсть прямым уложил, второго окантовкой щита поймал, третьего...
Третьего не помню. Со страху, видать, помер, все это увидев.
- Молодец! - от души расхохотался князь. - Слухи про тебя ходят
всякие, и в плечах твоих косой сажени не наберется, но воин ты, вижу,
добрый. От ворога не бежишь, удача тебя любит... Иди на службу ко мне,
боярин. Платой не обижу, поместье дам на землях урожайных, тысяцким
зараз поставлю. Воеводой, помню, ты мне ужо послужил, не испугался.
- Да надолго не хватило меня, княже. Прости, но скитание, видать,
на роду мне написано. Не дал Бог ни дома, ни двора, ни жены с
детишками. Нам ли, смертным, супротив сто воли идти?
Ведун специально намекнул новообращенному князю на единого бога, и
правитель отступил, не стал гневаться на строптивого гостя:
- Гляди, боярин. Попросишься - поздно будет.
- Ужель не возьмешь, коли проситься начну, княже? - преувеличенно
удивился Середин.
И муромский правитель махнул рукой:
- Ты прав, боярин, возьму. Ладно, броди. Как утомишься, приходи.
При моей дружине завсегда место найдется. - Князь пошарил у себя на
поясе, отцепил небольшой мешочек, протянул ведуну. - Вот, держи,
калика перехожий. Полонянина твоего я вечор ради дела общего опросил с
пристрастием. Подозреваю, ныне он ни на что более не годен.
Олег молча кивнул, сунул кошель за пазуху.
- И о руке своей не грусти. Коли Бог торкское логово захватить
поможет, равную долю со всеми дружинниками получишь.
Середин опять с достоинством кивнул, но благодарить не стал.
- Не хмурься, боярин, - поднял золотой кубок с самоцветами князь.
- Ну да, долю я тебе не боярскую, а ратную определил. Так ведь ты
холопов с собой в поход не привел, сотню под руку брать отказываешься.
Откуда более?
К этому времени холопы успели развернуть длинное шелковое
полотнище, заменяющее стол, поставить на него кувшины с вином и с
медом, разнести деревянные и серебряные блюда с вареными половинками
цыплят. Перед князем Гавриилом двое слуг водрузили опричное блюдо с
копченой осетриной, нарезанной крупными кусками. Муромский правитель
потянул верхний, передал ведуну:
- Вот, отпробуй угощения с моего стола, боярин Олег, да оставь
грусть свою снаружи.
Это уже была честь. Опричное угощение, в отличие от всего прочего,
что каждый желающий мог брать, сколько душа попросит, ставилось
хозяину дома, и тот оделял им отдельно тех, кого желал, в знак особого
уважения, почтения, выражения благодарности. Получив из рук Гавриила
этот кусок, Олег переходил из «общей массы» княжеского окружения,
многих из которого правитель и вовсе не знал, а привечал лишь ради
рода или вежливости, в число особо отмеченных друзей. Личных друзей.
- А давайте, други... - Ведун потянулся к поставленной перед ним
деревянной, покрытой черным лаком чаше, но ближний холоп с ловкостью
опытного иллюзиониста ухитрился подменить ее серебряным кубком. -
Давайте, други за князя нашего Гавриила корцы наши поднимем. Князю,
что первым веру Христову на Руси принял, меч в ее защиту поднять
решился, что главным заступником для слабых стал и судьей честным для
обиженных. Слава!
- Слава, слава!!! - с готовностью подхватили гости, отирая бороды
и усы от куриного жира, чтобы тут же обмочить главное мужское
украшение вином или медом.
Олег осушил свой кубок, поморщился - холопы, оказывается,
наполнили его вином. Дотом махнул рукой: ему-то чего беспокоиться? Это
боярам к своим шатрам возвращаться надобно, сотникам к отрядам
уходить. А у него место здесь, в шатре. Как устанет - к стенке
отползет да в шкуру завернется. И все дела. Главное - мед с вином не
мешать...
На этот раз он сам наполнил свой кубок, неторопливо разделал
жирную, сочную осетрину, оставив на ломте хлеба хребет и куски румяной
шкуры, потянулся за половиной курицы, но передумал, взял из чаши
несколько соленых огурцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15