- Пусть холоп к дружине отвезет.
Зарезать никогда не поздно.
Когда Середин увидел пленника в следующий раз, тот оказался
обнажен совершенно, лицо приобрело густой багровый оттенок, ноги были
обуглены до колен, руки превращены в мочало, а спина - в мясной фарш.
Ведун негромко крякнул, прошел мимо, перешагнув холодное кострище,
расстегнул левой рукой пояс и скинул оружие у войлочной стенки
походного княжеского шатра.
- Боярин Велеслав на день ангела своего пригласил. Святого то
есть, - словоохотливо сообщил Будута. - От и нет никого. Пируют.
- Велеслав - значит славящий Велеса, скотьего бога, - прищурился
ведун. - Значит, сегодня день Велеса?
- Велеса? - запнулся холоп. - Не, не христианский это святой... А,
Велеслав - мирское имя боярина будет. А после крещения он другое
принял. Ага-рий, кажется...
- А этого кто разукрасил? - кивнул на пленника Середин.
- Князь молвил: «Чего жалеть нехристя дикого», - пожал плечами
Будута. - От и спрошали его каты без снисхождения. Где рать поганая,
каким числом, каковы помыслы хана торкского? Как к твердыням торкским
идти сподручнее...
- Сказал? - полюбопытствовал ведун, присев рядом с запытанным
степняком.
- Кто ж его знает? Я, боярин, харчеваться к котлам бегал.
- Ты... - неожиданно приоткрыл заплывшие глаза торк. - Будь ты
проклят, сын блудливого шакала. Пусть ноги твои никогда не знают
покоя, а душа пристанища. Пусть находят тебя враги в самых ласковых
руках и безлюдных пустынях. Пусть семя твое никогда не прольется в
лоно женщины, пусть...
Пленник закашлялся кровью.
- Не нравится в полоне быть? - поинтересовался Олег. - А знаешь
ты, торк недобитый, что сородичи твои почти две сотни моих сотоварищей
по походу прошлогоднему, сонным зельем опоив, в рабство караханидам
продали?
- Русские и должны быть рабами, - скривил губы торк. - Так вам на
роду написано; на нас работать, пока мы баб ваших брюхатим.
- Ну коли так, то вам на роду написано сгинуть всем до последнего,
чтобы и на племя не осталось, - наклонился к самому уху пленника Олег.
- Мы перебьем всех мужей от мала до велика и скормим свиньям, продадим
мальчиков византийцам для гаремов, а женщин - вонючим латинянам и
бриттам для ночных утех, засыплем колодцы, запашем требища, дабы и
имени рода вашего в веках не осталось. Вот так аукнутся вам рабы
русские, степняк. Коли добрыми соседями жить не умеете, будете
соседями мертвыми. С нынешней зимы и до скончания веков. Ты меня
слышишь, недобиток?
- Проклинаю... - опять захрипел торк. - Рабом тебе жить, рабом...
- выдохнул он и затих.
- Проклятие мертвеца... - как снег побелел Будута. - Как же теперь
будет?
- Никак, - выпрямился Олег. - Выкинь его из шатра и забудь. Не
тебя ведь прокляли, чего трясешься? Лучше воды мне горячей найди и
горчицы. Руки совсем не чувствую.
- Я про се князю Муромскому сказывал, - торопливо сообщил холоп. -
Князь Гавриил повелел кланяться, завтра на пир звал да при мне отцу
Амбросию наказал за здравие твое, боярин Олег, до утра молиться...
- Неуч ты, Будута, - усмехнулся ведун. - Нечто не знаешь, что
молитвы без распаривания пользы не приносят? Давай, шевелись, пощипай
княжеские закрома. Чай, не убудет от провозвестника христианского...
Олег скинул налатник и принялся расстегивать на боку крючки
бриганты.
В этот раз с походом ему, можно сказать, повезло. Хотя началось
все с крайне неудачного путешествия за Черниговским кладом. Тайну
схрона князя Черного, как выяснилось, знало немало народа, и к реке
Смородине вышло больше двух сотен ратных людей со своими боярами, да
еще и с посланниками храма Сварога с острова Руян. Почти всех их и
продал, опоив сонным зельем, торкам боявшийся конкурентов князь Рюрик.
Не тот, знаменитый, а его тезка из Муромских краев.
Самой великой подлостью был даже не захват в полон: в руки ворога
попадают многие из честных воинов, - а то, что дружинников, как
простой скот, продали в дальние земли, лишив их возможности
освободиться, дать за себя победителям выкуп. Именно за это попрание
всех норм человечности и нравственности шел сейчас мстить Муромский
князь. Можно иногда победить русского витязя, захватить его, держать в
неволе. Нельзя лишать его права па освобождение, права сообщить о
своей беде родичам и откупиться от беды. Никогда не лишали такого
права своих врагов русские князья - и того же требовали от соседей.
Как ни старались предатель и его товарищи, но запродать пленников
так далеко, чтобы ни один не вернулся, не удалось. Жрецы Сварога, Олег
и еще несколько человек выбрались на родные земли, горя жаждой мести,
и той же осенью князь Рюрик отправился под родовым вымпелом с золотым
соколом на белом фоне через Калинов мост, за которым с нетерпением
ждали его многие почившие враги.
Отомстить торкам родичи обиженных призвали Муромского князя.
Многие из пропавших пришли из его земель, рядом с его рубежами
оказались владения Рюрика, в его вотчине проживали и главные
свидетели: боярыня Верея и сам ведун, задержавшийся у нее в гостях
почти на месяц.
Впрочем, главным аргументом оказался священный христианский крест.
Как и большинство искренних новообращенных, князь Гавриил горел
желанием нести свою веру язычникам, и дикие торки подходили для
поднятия его славы как никто другой: родичей средь русских князей у
них почти нет, никто не заступится, да еще подлостью невиданной
степняки сами поставили себя вне закона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15