на скорости почти шестьдесят
километров в час удары незащищенной рукой даром не проходят.
Впереди на него летел другой поганый: молодой, бездоспешный, если
не считать стеганого халата и широкого ремня с медными наклепками.
Олег вскинул щит почти горизонтально, чтобы трехгранный наконечник
вражеского копья не вонзился в древесину, толкнул пику степняка вверх,
пригнулся, подныривая под нее и удерживая щит на уровне груди - они с
пареньком разъезжались левыми плечами, и железная окантовка тяжелого
деревянного диска врезалась торку под мышку, проминая одежду и ломая
ребра. Несчастный жалобно вскрикнул, выпучив от неожиданности глаза, и
медленно повалился с седла.
Впереди открылась чистая степь: дозоры разъехались. Олег потянул
поводья, больше зажимая левый, развернулся, положил правую руку на
рукоять сабли, но сжать ее не смог: отбитые пальцы не слушались. Рядом
вытягивали оружие, придерживая горячащихся коней, десять
дружинников...
- Нет, девять, - наскоро пересчитал своих ведун. Еще двое, Будута
и рыжебородый, крутились пешими, выискивая врага остриями мечей.
Торков пешими оказалось тоже двое, причем один еще копошился в
снегу возле своего мертвого скакуна, то ли ища потерянное оружие, то
ли пытаясь вытянуть зажатую ногу. А вот верхом после скоротечной
сшибки степняков осталось всего трое.
- Ул-ла!!! - размахивая саблями, кинулись в самоубийственную атаку
поганые.
Дружинники ринулись навстречу, Олег же своего коня придержал: тут
и без него все было ясно.
В последний миг перед сшибкой степняки внезапно прыснули в
стороны. Ратники по инерции пронеслись прямо, а пока разворачивались -
торки успели умчаться почти на полверсты. Середин понял, что один из
пеших степняков исчез - ведун и не заметил, как его подхватили
товарищи и посадили на круп одного из скакунов.
- Трусы!!! - заорал вслед княжеский холоп. - Курицы мокрые! Мыши
степные! Идите сюда, я вас сталью угощу!!!
Остатки разгромленного дозора продолжали уноситься прочь. Впрочем,
окажись ратная удача на стороне поганых, русские, скорее всего, повели
бы себя точно так же. Почетно - кто спорит! - не дрогнуть перед
напором вражеским, грудью кончину свою принять, до последнего мига с
ворогом сражаясь. Да только кто тогда весть князю отнесет о степняках
замеченных, о числе их и судьбе товарищей своих? Дозор - не крепостная
стража. Иные у него цели и законы своп.
Дружинники гоняться за быстрыми степняками не стали - этак недолго
в одиночку на крупную засаду налететь. Они кинулись ловить растерянно
топчущихся вокруг лошадей, что лишились седоков.
- Не жилец. - Рыжебородый остановился возле копошащегося торка,
размашисто перекрестился и милосердным ударом прекратил его мучения.
Потом отошел к распластанному неподалеку своему товарищу, перевернул
на спину, наклонился ухом к губам, чуть подождал, опять перекрестился,
закрыл ему глаза. Двинулся к следующему. По пути попался степняк, еще
скребущий пальцами мерзлую землю - воин мимоходом вогнал клинок ему в
затылок.
Ведун отвернулся. Он уже научился соблюдать законы мира, в который
его закинуло из рафинированного двадцать первого века, научился сам
поступать согласно этим законам - но привыкнуть к ним все равно никак
не мог.
Степь продолжала невозмутимо подметать наст поземкой, заравнивая
следы ног и копыт, присыпая дымящуюся на морозе кровь, закапывая
просыпанный из чьей-то сумки ячмень.
- Гляди, живой! Ладно ты его, боярин, приложил... - Это радостный,
как перед колядками, Будута заматывал руки за спину пожилому торку.
Тому самому, что получил от ведуна нокаут и, похоже, еще не пришел в
себя.
Олег попытался сжать и разжать пальцы правой руки - кисть не
подчинилась. Середин недовольно поморщился, достал из чересседельной
сумки рукавицу, натянул на отбитую конечность. Переломов как будто
нет. Значит, дней за пять кисть отойдет, будет как новенькая. Главное
- не отморозить, пока чувствительность потеряна.
- Ну, боярин, ну ты богатырь. Зараз двух коней на копье взял и
полонянина одного.
- Одного скакуна себе возьми, второго, вон, дружиннику отдай. Не
пешими же вам бегать, - приказал ведун. - Ты, Будута, возьми в повод
коней, на которых раненых посадили. Вертайся к рати, доложись воеводе
Дубовею о разъезде поганом, с коим мы столкнулись, о сшибке. Пусть
настороже будет. Прощупывают они нас, прощупывают.
- А ты как же, боярин? Вон, вижу, руку прячешь.
- Меня до сумерек в дозор послали, - отрезал Олег, подбирая
поводья. - Как сменят, тогда и вернусь.
- За коня благодарствую, - подал голос рыжебородый, - ан погоди
маненько, боярин. Пусть холоп и почивших, и добычу возьмет. К чему она
нам на службе?
Ведун посмотрел на Будуту, кивнул. Коли с уважением, боярином
называют - стало быть, признали. Не грех и самому уважение к чужому
мнению проявить. Тем паче, что надолго дружинники не задержат, за
четверть часа управятся. Середин подъехал к оглушенному торку, что
только начал шевелиться, уже связанный и лишенный оружия, халата и
сапог, посмотрел на пленного сверху вниз.
- Незнатного он рода, боярин, - сообщил, увязывая тюки из
потников, рыжебородый. - Доспех старый, подгнил местами. Упряжь
простецкая. Десятник разве, да и то вряд ли. Не станут за него выкуп
платить. Зарезать - меньше хлопот будет.
- Пока жив - может, князь али воевода расспросить его о чем
захотят, - пожал плечами ведун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15