Он всплыл, нырнул снова,
заскользил над перекатывающимся по дну крупнозернистым песком. Нет,
никого. Ни шаловливых русалок, ни навок угрюмых, ни болотниц, ни даже
мелкой какой нежити. И на глаза не попадаются, и крест у запястья не
греется, присутствия магии не ощущает. Так оно, может, и спокойнее -
но странно, очень странно. Это как озеро, в котором ни рыбка не
плещется, ни комары по берегам не летают. Пусть и красивое - но воду
из такого лучше не пить. И самому не следует купаться.
Середин устремился наверх, к поверхности, распугав стайку
стремительных серебристых уклеек, вырвался на воздух, мотнул головой,
вглядываясь в берега, и, уже не сильно беспокоясь за местные нравы,
короткими саженками поплыл к застрявшему между камнями бревну. В
крайнем случае, крест о приближении нежити предупредит, нечего голову
раньше времени забивать.
Белый стволик, уходивший от крутого берега в глубину, и вправду
оказался верхушкой мачты. Струйки прозрачной воды, играя пузырьками
воздуха, перебирали привязанные чуть ниже поверхности веревки;
крупные, торчащие в стороны, щепы указывали место, куда совсем недавно
крепилась рейка впередсмотрящего и блоки для поднятия балки с парусом.
Вырвало, видать, от удара. Но, если веревки уцелели наверху, так,
может, и внизу, у бортов, на своих местах привязаны остались? Олег
взялся за одну из них, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов и
ринулся в глубину, быстро перебирая веревку руками. Погружение
получилось стремительным - почти мгновенно заболели барабанные
перепонки, защипало в носу и в глазах. Зато он легко добрался до
судна, упокоившегося аккурат на самой стремнине, посередине реки, на
глубине метра в четыре. С борта ладьи мелко дрожащая от волн
поверхность казалась совсем рядом, ведун даже различил силуэт стоящего
на берегу Любовода. Отпустив веревку и цепляясь за борт, ведун
пробрался на корму, увидел капитанскую хибарку, благополучно уцелевшую
несмотря на катастрофу - но тут грудь начала гореть, и он, отпустив
штыри для щитов, устремился наверх. Громко фыркая, отдышался, вернулся
к камням. Вынул нож, срезал у верха одну из веревок, снова нырнул,
перебирая по ней руками, добрался до борта, обрезал внизу, всплыл.
Отделив от мачты вторую веревку, он привязал к ней первую и, крепко
ухватив зубами, переплыл реку. Протянул конец купцу: - Держи, друг, -
а сам устало рухнул на песок. - Что там? Как? Что это за конец? Ты
нашел ладью? - Нашел, - перевернулся на спину ведун. - Дай отдышаться.
До нее что отсюда, что оттуда нырять одинаково. Но по веревке быстрее
получится. Сейчас, согреюсь немного, да голова гудеть перестанет.
Тогда и осмотрюсь внизу подробнее. Ты, кстати, как дверь в каморку
свою запирал? - Засов там обычный. Иногда я замок вешал, но токмо в
портах. Ныне открыто должно быть. - Сейчас, проверю... - Ведун нагреб
себе на грудь немного теплого, прокаленного летним полуденным солнцем
песка и закрыл глаза. - Как же ты проверишь, если спишь, Олег? - Не
шуми. Я же не подводная лодка, чтобы сутками под водой сидеть. Дай
продышаться. - Дыши, дыши, друже, - дозволил купец. - А сундук с
камнем, как войдешь, по правую руку вторым, попрек стоит. Ручки у него
еще по бокам. Там свитки внутри, списки, грамоты. Не так серебро
дорого, как они. За каждую полную цену платил, все новые, с поправками
от купцов, в дальние края ходивших. На дне, в тряпицу завернутое,
зеркало схоронено. То, что в подарок Зориславе готовил. Коли добудешь,
хоть не так стыдно вертаться будет. Сам, может, и бос, да подношения
драгоценные. Его спутать трудно, сундук этот. У всех рукояти большие и
обычные, а у этого вычурные, и размером он меньше... - Да иду, иду, -
сломался Середин. Поднялся, стряхнул песок, забрал у Любовода веревку,
сделал несколько глубоких вдохов и нырнул, быстро перебирая руками
«путеводную нить». Спустя секунд пятнадцать он оказался у борта ладьи,
прошел по ней руками, увидел запертую дверь хозяйской каморки и...
Воздух в легких кончился, пришлось всплывать. - Ух, - вырвавшись на
поверхность, фыркнул Олег, крутанулся и понял, что в его тактике
необходимо что-то немедленно менять. Во-первых, веревка с берега, по
которой так удобно было добираться до затонувшей ладьи, вела не в то
место. Лишние десять шагов вдоль борта не оставляли ему времени и
воздуха для обследования каморки. Во-вторых, по этой веревке было
удобно добираться сюда с берега - но вот отсюда, с поверхности, куда
он выскакивал за воздухом, опускаться обратно в глубину получалось не
так-то просто. А в-третьих, мешало течение, что уносило его с
совершенно ненужной старательностью. - Эй, колдун! Ты куда?! - Сам бы
поплавал, - буркнул себе под нос Середин и стремительными саженками
поплыл к берегу. - Что за место такое проклятое? Никакой нежити! Хочу
русалку. Обычную, синюю от холода и голода русалку. Поцелуй русалки -
и я бы спокойно сидел под водой, пока все до ящика наверх не
перетаскаю. Да и Любовод по-родственному наверняка бы договорился...
Так нет, когда нужны - даже анчутка ни один не появляется. Выбравшись
на сушу, Олег забрался по камням к могучим соснам, нашел под одной из
них крупный сук толщиной в две руки, уже сухой, как порох, вернулся к
мачте. Войдя в воду, срезал еще одну веревку, привязал ветку к ней,
отпустил. Вода радостно зашипела, подхватывая деревяшку, вынесла на
стремнину, и там сосновый сук запрыгал, то ныряя под воду, то снова
выскакивая на поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14