Дикарь упал. Матях попытался передернуть затвор и только тут разглядел, что между магазином и скобой спускового крючка идет глубокий проруб, почти до самой рукояти затвора.
– Вот, блин, попал… – Сержант бросил бесполезное оружие. От стойбища, уже не таясь, к нему бежало никак не меньше полутора десятков татар, вооруженных и копьями, и саблями, и луками. Андрей выдернул из карманов жилетки одну за другой три гранаты, метнул в их сторону. Наклонился к Новикову, подхватил его АКМ, нажал на спуск. Ничего.
По счастью, взрывы не только почти ополовинили татарский отряд, но и вынудили его остановиться. Правда, теперь в воздухе зловеще засвистели стрелы.
– Чертовы макаки! – Матях, кидаясь из стороны в сторону, побежал прочь, на ходу отстегивая магазин. Так и есть – пустой.
– Сюда!
Андрей увидел в небольшой поросшей крапивой выемке немецкого капитана, рядом с ним Колю Смирнова и уцелевшего егеря, повернул к ним, перепрыгивая вонзающиеся в землю стрелы. Потом споткнулся и последние несколько метров до залегших товарищей преодолел кувырком.
– Уходить надо, – тяжело выдохнул он. – Стрелами закидывают, гады. Местность знают хорошо, подкрадываются незаметно, бьют почти в упор. Лучники стреляют бесшумно, по звуку не засечь, глазом не углядишь.
– Спокойно, сержант, – холодно возразил немец. – Против нас не больше взвода безоружных дикарей. Достаточно спровоцировать их на атаку, плотным огнем положить всех – и расположение наше. Оружие к бою, сержант. Какой пример вы подаете подчиненным?
Матях поднял голову, глянул в сторону стойбища, от которого успел отбежать на добрые три сотни шагов. Оттуда и вправду крались, пригибаясь чуть не к самой земле, несколько татар. А еще он увидел лучника, прижимающегося к самой стенке кочевого дома.
– Сейчас я тебе покажу, – пообещал Андрей, облизывая губы и наводя «ствол» на цель.
Очередь из трех пуль после минувшего боя уже не показалась такой громкой. Лучник свалился, наступающие татары прыснули кто куда.
– Вот так, – удовлетворенно кивнул Матях, и тут же рядом с его плечом выросла стрела. Причем оперение ее показывало назад. – А-а-а! – Андрей резко перекинулся на спину, нажал спуск. Автомат прогрохотал и заткнулся, полностью опустошив магазин. Двух из десяти налетевших всадников Матях все-таки успел свалить, но остальные шарахнулись в стороны, не переставая торопливо метать стрелы в незваных гостей. Совсем не страшно застрекотал МР-40 капитана, еще трое татар вылетели из седел. Однако это уже ничего не меняло: Коля Смирнов лежал, уткнувшись лицом в землю, из его бронежилета торчало сразу три оперенных древка. Последний немецкий пехотинец громко выл, держась за стрелу, пригвоздившую его бедро к земле. Вторая торчала у егеря из плеча, но на нее раненый внимания почему-то не обращал.
– Die verfluchten Barbaren! 16 – злобно прошипел Генрих Айх.
– Какие будут приказания, капитан? – Матях, тяжело дыша, перезарядил оружие, пересчитал обоймы. Получилось всего четыре. Плюс две гранаты. В принципе, жить пока можно. – Придётся уходить, капитан. Раненого понесем по очереди. Выждем немного в степи и попытаемся напасть на стойбище еще раз. Но только уже не нахрапом, а тихонько, со снятием часовых и вырезанием спящих.
С тупым постукиванием в землю вонзились несколько стрел. Андрей вскинулся – полтора десятка всадников гарцевали метрах в четырехстах, причем как раз между остатками отряда и открытой степью.
– Вопрос снят, – снова вытянулся он на земле. – Пути отхода нам уже отрезали. Что будем делать, товарищ капитан?
– Темноты нужно ждать, – покачал головой немец. – Нам, пешим, от конных все равно не убежать. Может, ночью скрыться удастся.
Непрерывный стук стрел напоминал дождь. Большинство вестниц смерти падало на расстоянии пяти-шести шагов от пришедших из будущего воинов. Но некоторые вонзались совсем рядом. Одна впилась в землю между сержантом и Генрихом Айхом. Матях выдернул ее, покрутил в руках. Древко чуть больше метра длиной, с тремя длинными белыми перьями. Наконечник шириной в три пальца, с остро отточенными краями. Вес – граммов сто, а то и двести. Если такая упадет на голову с высоты метров пятьдесят, форточку в черепе проделает наверняка.
Ш-ш-ших-х-х… – Андрей вскрикнул от боли, наклонился к ноге, решительно обломал древко стрелы, сдернул ногу с нее. Штанина быстро пропитывалась кровью.
– Вот сволочи! – Он достал из кармана бинт в бумажной упаковке, прямо поверх штанины туго забинтовал ногу.
Ш-ш-ших-х-х – еще стрела чиркнула по груди, распоров верх жилетки.
– Паразиты! – Сержант подтянул автомат ближе, выпустил очередь в сторону отряда, гарцующего в степи. Одна из лошадей упала, тут же поднялась, и лучники торопливо поскакали прочь. Матях развернулся, выпустил несколько пуль в направлении другого отряда – татары, сбившись в группы по полтора-два десятка, маячили буквально повсюду, постоянно работая луками. И подобных разъездов набиралось уже никак не меньше шести. Самое обидное – на близком стойбище две худенькие женщины, выйдя из среднего шатра, перевернули казан и стали спокойно разводить под ним огонь, совершенно не обращая внимания на нападающих. Словно те были уже безопасными покойниками.
– Ну же, капитан! – возмутился Матях. – Вы почему мне не помогаете?
– Далеко, – обреченно вздохнул немец. – Из моего пистолета-пулемета не достать. Ничего не понимаю… Почему они не испугались взрывов и стрельбы? Почему не разбежались?
– Так ведь шестнадцатый век, капитан. На Руси уже четыре столетия пушки во всех городах стоят 17.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21