Штабисты узнали кадр из пропагандистского голофильма, показанного полчаса назад. Резкость подкачала, однако слова звучали внятно.
— У вас нет оснований бояться. Новое правительство будет уважать ваши права. Защищать вас — наша задача.
Лой с такой силой опустил кулак, что подпрыгнула гильза от тридцатимиллиметрового снаряда, служившего ему стаканом для карандашей.
— Будь он проклят! Я еще увижу его на виселице!.. Ладно, вы слышали, что сказал предатель. Выводите всех на улицу. Встретим эту мразь лицом к лицу. Сами истребим сукиных детей до последнего, сами и похороним.
Вперед вышла генерал Мэри Маклин, начальник академии и одна из самых уважаемых офицеров Легиона. Ей не все нравилось в Лое, в частности, не нравилось, с каким высокомерием он игнорировал многочисленные признаки назревающей беды и не желал замечать собственных ошибок. Однажды она пыталась заговорить с ним об этом, но получила надменную отповедь: «Занимайтесь делами академии, генерал. А прочим займусь я».
Однако теперь не время для взаимных упреков, сколь бы ни были они обоснованы, сейчас надо думать о другом.
— Как насчет кадетов, сэр? Распорядиться об их эвакуации?
— К черту, — беззаботно отмахнулся Лой. — Они солдаты, разве не так? Вот и пускай сражаются. Скоро все будет кончено, а боевой опыт им пригодится.
Маклин начала объяснять, что большинство ее подчиненных почти дети, но поняла, что это бесполезно. И вытянулась по стойке «смирно»:
— Есть, сэр!
После чего штабные офицеры разошлись, каждый отправился спасать, что еще можно спасти. Останавливать натиск врага.
Лой дождался, когда выйдет последний, достал из выдвижного ящика стола фотографию, несколько мгновений подержал перед глазами. Потом сунул ее в карман и вышел из кабинета.
Солдаты Ускользающего в Ночь прошли в Легионе отменную выучку, но основные навыки они приобрели еще в юности на Альгероне. Сейчас им особенно пригодилось тончайшее обоняние, а также чувствительные к теплу подушечки на ступнях.
В детстве Були не мог тягаться с наа, да и теперь понимал, что во многом им уступает. Но он сразу показал себя толковым и опытным офицером, благодаря чему приобрел их уважение.
Отряд Ускользающего в Ночь разбился на группы. Одну возглавил Були, чтобы захватить оперативный центр, другие направились к арсеналу, автопарку и ключевым объектам крепости. Было решено, что все они нанесут удар одновременно, если позволят обстоятельства.
Наа продвигались отменно рассчитанными перебежками. Впереди шел головной дозор из одного бойца, за ним — группа, затем Були, а замыкали, главным образом пятясь, двое прикрывающих.
Легионеры спустились по лестнице и вошли в коридор, где по потолку тянулась цепочка ламп. По ним открыл огонь из пистолета с эффективным глушителем первый сержант Неулыбчивый. На пол посыпались осколки пластика, коридор заполнился мглой.
Були предпочел бы, чтобы легионер оставил целой хоть одну лампу. Но полковник смолчал и пошел дальше, касаясь рукой стены. Бетон был гладок и холоден... как в гробнице.
Казалось, в форте Мосби время застыло. Большая часть дежурной смены, человек восемь, стояли, сложив ладони на затылках. Их захватили первый сержант Эрни Фуллер, капрал Мел Бонски и взвод четвертой роты второго батальона. Автомат в ручищах великана сержанта казался игрушкой.
Капитан Генри Олмсуорти Третий стоял чуть в стороне. Несложно было понять, что командует здесь Фуллер.
На полу лежал сержант Шин Ског с пулей в сердце. Рядом с ним опустилась на колени сержант Хо, ее руки были в собственной крови, в глазах сверкала ненависть.
— Бонски, ты за это заплатишь... И я лично нажму на спуск.
— Сука! Сейчас твоя очередь! — пообещал тщедушный капрал с апоплексически красным лицом. — На, сожри пулю!
Но не суждено было Бонски выполнить обещание. К его черепу пропечатался винтовочный приклад, и капрал рухнул как подкошенный. Фуллер посмотрел на своих пленников сверху вниз.
— Тут я решаю, кому жить, а кому умереть.
Первый сержант вынул из кармана листок бумаги и дал знак Хо.
— Иди сюда. Передай этот шифр на этой частоте. И без шуток! Если мы вас шлепнем, тут еще останется уйма техников.
Хо давно недолюбливала Второй батальон, а теперь и вовсе возненавидела. Но выбор был невелик... и она подчинилась. Ей понадобилось тридцать секунд, чтобы отправить сообщение, и еще меньше времени, чтобы получить ответную ленту с цифрами и буквами. Она прочитала их вслух.
Фуллер кивнул и обвел помещение взором:
— Отлично. Ты еще сама не понимаешь, какую огромную услугу себе оказала. Теперь Легион вне опасности. Дай мне знать, если захочешь быть с нами.
Пока снаружи двое подручных Фуллера растерянно озирались во внезапно наступившей мгле, к ним подкрались по коридору наа. Молниеносные удары ножами — и все было кончено. Необходимо ли это убийство? Були подозревал, что наа просто мстили за Блейдмейкера, однако не испытывал желания устраивать сейчас диспут.
Дверь в оперативный центр открылась легко, в нее проскользнули две тени. Следом прокрался полковник. Комнату заполнял голос Фуллера:
— Ну, так кто хочет быть с нами? Були откашлялся:
— Как насчет нас, сержант? Примете?
Резко повернувшись на звук, Фуллер вскинул оружие. Но опоздал. В середине его лба появилось отверстие, глаза сдвинулись к переносице, и первый сержант повалился навзничь. Его люди зашевелились, потом, увидев нацеленные стволы, застыли.
Вперед скользнул наа. Мятежники один за другим были обезоружены и поставлены на колени. Только Олмсуорти пытался оказать сопротивление. Однако, увидев выражение лица Були, образумился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124