Наконец трубы замолкли, под ногами шуршал гравий, и, поднимаясь по извилистой тропке на вершину плоской скалы, Мак-Кейд мог слышать звук собственного дыхания.
Именно с этого места когда-то проповедовал своим последователям великий Илвик. Как только солнце скрывалось за стенами каньона, они приходили сюда, чтобы внимать его речам. В последние годы жизни великого Илвика трубы возвещали о его появлении, и это стало традицией.
И пусть более пяти столетий назад каньон сделали крытым, а его дно разровняли для удобства паломников, все равно это было то же место. Святое место, в котором, благодаря времени и поклонению бесчисленных поколений ильроннианцев, душа наполнялась чувством мира и глубокого покоя.
Дрожь пробежала по телу Мак-Кейда, когда он оглядел собравшихся. Из огромных люков лился солнечный свет, как обычно, тут и там плавали в воздухе телекамеры, и двадцать тысяч дьяволов ждали, пока он заговорит. Этого не могло, не должно было случиться; тем не менее он здесь, он будет судить и, в свою очередь, будет судим сам. Микрофон завис напротив его рта, и Мак-Кейд поднял обе руки, обращаясь к аудитории:
— Во имя великого Илвика, я приветствую вас! Пожалуйста, садитесь!
Благодаря автоматическим переводчикам он говорил на классическом языке Иль-Ронна, и его голос гремел по всей длине каньона.
Двадцать тысяч ильроннианцев сели. Это сопровождалось громким шелестящим звуком, будто ветер шумит в зарослях сухого тростника.
Мак-Кейд опустился на тот же камень, который выбрал когда-то для себя великий Илвик, и вытащил сигару. Ильроннианцы сами не курили, но и не видели причин запрещать это. Охотник раскурил ее и выдохнул облако дыма вместе со следующими словами:
— Мое имя — Сэм Мак-Кейд! Хотя я и не ваш соотечественник, но я носил браслет и смотрел глазами великого Илвика. Я предстал перед вами, чтобы судить противоправное деяние и, в свою очередь, быть судимым вами, поскольку, если я не справлюсь, разразится кровопролитнейшая война. Помолимся, чтобы справедливость восторжествовала, и начнем слушание дела.
До этого места у них с Нимом все было отрепетировано, но за все, что должно произойти дальше, ответственность полностью ложилась на плечи Мак-Кейда, и это была тяжелая ноша. В древние времена Илвики наделялись правом отправлять правосудие на родовом или племенном уровне. Но с ростом разделения по профессиональным признакам эта функция постепенно переходила к собранию коллег.
Таким образом, если клерк из какого-то отдела регистрации побьет своего товарища, дело будет рассматривать Илвик из того же отдела, и его приговор будет утвержден или изменен присяжными из числа коллег клерка. В Иль-Ронне считалось, что только они одни действительно равны по своему положению, и потому вправе подтвердить или отменить приговор.
По словам Нима, не было ничего необычного в том, что испытуемого на заключительном этапе посвящения ставили судьей. С точки зрения ильроннианцев, правосудие и религия составляли единое целое, поэтому роль судьи лучше позволяла выявить степень духовной подготовки кандидата. А поскольку его решение подлежит утверждению присяжными, равными обвиняемому, то что может случиться плохого?
«Да все, что угодно, — думал Мак-Кейд, когда группа ильроннианцев подошла к скале. — Абсолютно все может пойти не так, как надо!» Особенно исходя из того, что он даже не знает, какое преступление было совершено. Чтобы судьи были беспристрастны, в Иль-Ронне им не давали никаких сведений по рассматриваемому делу вплоть до заседания суда.
Невысокий военный в мундире Звездной Гвардии взял слово первым.
— Я — Дикс, командир подсектора, и выступаю от имени тех, кто требует наказания.
— Спасибо, командир Дикс! Кто выступает от защиты?
Вперед вышел другой ильроннианец, одетый в костюм капитана торгового флота — невоенных кораблей, осуществлявших коммерческие операции между мирами Иль-Ронна. Он сказал:
— Я — капитан Оим. Я выступаю от имени защиты.
Охотник увидел, что Оим был старше обвинителя, кожа частыми складками собиралась на его шее и запястьях; легкая сутулость говорила о годах, проведенных в тесных помещениях торговых кораблей.
— Благодарю вас, капитан Оим, — ответил Мак-Кейд и взмахнул сигарой. — Пусть обвиняемый сделает шаг вперед!
После этих слов молодой ильроннианец, можно сказать, юнец, шагнул по направлению к судье. Он носил мундир командира шестнадцатого ранга Звездной Гвардии — самое низкое офицерское звание, примерно соответствующее младшему лейтенанту на флоте Империи. Было видно, что юнец испуган, но стоял он, демонстрируя отменную выправку, и доклад его был четким.
— Я — командир шестнадцатого ранга Рип, сэр!
— Спасибо, командир Рип! — Мак-Кейд повернулся к Диксу. — Зачитайте обвинение! — приказал он.
Командир Дикс шагнул вперед.
— Командир шестнадцатого ранга Рип обвиняется в невыполнении приказа своего прямого начальника. Вина его усугубляется тем, что в это время его группа перехватчиков вела бой, и еще тем, что он нисколько не раскаивается в своем проступке.
Его действия создают опасный прецедент, и если обвиняемый не понесет должного наказания, это поставит под угрозу само существование Звездной Гвардии.
Мак-Кейд заерзал на своем камне. Складывалась довольно любопытная ситуация, во всяком случае, так выглядело на первый взгляд, но судить об этом еще рано. Он смахнул пепел с кончика сигары и повернулся к Оиму.
— Спасибо! Капитан Оим, у вас есть желание дать свою оценку событию?
В знак согласия Оим махнул хвостом.
— Да! — сказал он. — Я не отрицаю, что командир Рип не повиновался приказу своего начальника, но настаиваю, что он в данной ситуации действовал правильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64