Снаружи его уже ждали Рэз и Молли.
После той неудавшейся попытки покушения Понг настаивал, чтобы Молли везде сопровождала его. Он очень любил и уважал эту девочку, но теперь в отношении к ней у него присутствовало нечто большее. Понг был суеверен и считал, что она приносит ему удачу. Ведь со времени похищения Молли Понг ни разу не потерпел поражения, к тому же она спасла его жизнь. Разве можно пренебрегать столь очевидным талисманом?
Понг улыбнулся, глядя на Молли, и девочка улыбнулась в ответ, но ее улыбка была просто дежурной данью вежливости. О, как он мечтал о том, чтобы эта улыбка шла от души! Чтобы она была такой, какую Понг замечал у Молли в редкие мгновения, когда она испытывала неподдельную радость. Например, как в те драгоценные часы, которые они провели, гуляя по заснеженным улицам Сегундо, когда аэрокар висел над ними, словно ангел-хранитель, а Рэз чуть не прыгал от нетерпения, заботясь лишь о том, чтобы увезти Понга с Салазара.
Тогда Молли забыла о себе и о своих родителях. Да, кстати, ее родители представляют определенную проблему, которую со временем ему нужно решать. Возможно, мать Молли погибла во время нападения на Алису. А если нет, дело довершит наемный убийца.
Что касается этого почти легендарного Сэма Мак-Кейда, с ним будет справиться немножко потруднее, но было бы желание, а способ всегда найдется. Главное — нужно убрать родителей Молли так, чтобы в их смерти никак нельзя было обвинить его. А когда с ними будет кончено, сделать все, чтобы до Молли долетела весть о том, что их нет. Она, конечно, немного погрустит, но дети легко забывают о своих горестях. Когда надежда на встречу с родителями растает, Молли привяжется к нему, и Понг будет видеть эти улыбки куда чаще.
Вот так, еще одним дельцем больше во множестве тех, которые необходимо выполнить в ближайшем будущем! Понг взял Молли за руку и зашагал по коридору в кают-компанию.
Он рассчитал все точно. К тому времени как Понг вошел в кают-компанию, Марша Харрингтон, главная из присутствующих Харрингтонов, уже почти кипела. Никто на Дранге не осмелится заставить ее ждать, и никто на свете не имеет на это права, тем более какой-то самозваный генерал из наемников. Ее сопровождающий, весьма молодой офицер по имени Нагуро, делал все, что можно, чтобы развлечь ее, но и он исчерпал весь запас любезностей пять минут назад.
Когда Понг вошел в комнату, Марша Харрингтон повернулась к нему всеми своими телесами и раскрыла было рот, но он перебил ее:
— Гражданка Харрингтон, это огромная честь для меня. Я знал, что президент и глава «Харрингтон индастриз» — талантливая личность... но я не представлял, что она еще и красавица.
Марша Харрингтон, которая была далеко не красавицей, вспыхнула от столь неожиданного комплимента. Она была совершенно обезоружена. Понг абсолютно не походил на тот образ, который она себе рисовала. Исключительно приятный мужчина и, если не обращать внимания на этот нелепый нарост на его плече, просто красавец, дамский сердцеед. Она вдруг залепетала, словно школьница:
— Это для меня честь, генерал Понг! Разрешите представить моего брата Говарда и мою кузину Надин.
Говард, человечек болезненного вида лет тридцати с небольшим, неуклюже поклонился, а Надин, растрепанное существо в сшитом на заказ деловом костюме «Харрингтон индастриз», кивнула. Она разглядывала Понга как фермер, оценивающий призового бычка.
— Польщена! — наконец сказала она.
Понг улыбнулся.
— Я тоже. Здравствуйте, лейтенант Нагуро, рад видеть вас!
Нагуро, нервный коротышка, порывисто кивнул и постарался сделаться как можно незаметнее. Нагуро бросало в пот при виде Понга и этой радужной штуковины на его плече.
— Ну что ж, — продолжал Понг, — займем места вокруг стола и рассмотрим, какие дополнительные силы имеются теперь в вашем распоряжении. Когда до высадки остается два оборота, я уверен, что вы согласитесь: время — это главное.
Следующие два часа были столь скучными, что Молли с трудом удерживалась от того, чтобы не заснуть. Демонстрируя голографии, карты и схемы, Понг без устали говорил о кораблях, солдатах, оборудовании, материально-техническом обеспечении и местах десантирования. А когда он замолкал, вступала Марша Харрингтон.
Страшную скуку переговоров усугубляла спартанская обстановка офицерской кают-компании. Кроме редких голографических снимков на стенах, смотреть было совершенно не на что.
Единственным интересным событием был короткий перерыв, когда Башмачиха, Лиа и еще две девочки вошли в комнату, держа подносы с закусками и напитками. Теперь Башмачиха оказалась совсем за штатом, и она не скрывала своей ненависти к Молли.
Это Молли могла понять, но она все еще надеялась подружиться с Лиа и разрушить установившееся отчуждение.
Молли улыбнулась, надеясь, что кто-нибудь по-дружески улыбнется в ответ, но быстро разочаровалась. Девочки не обращали на нее внимания, а Лиа демонстрировала показную почтительность, тогда как в ее глазах горела ненависть к Молли.
Поэтому Молли поникла и уставилась в пол. Ей хотелось умереть. Неужели они не понимают, что она чувствует? Разве они не видят, что она тоже рабыня, что она зависит от малейшего каприза Понга?
«Нет, — подумала Молли, — этого они понять не могут!» То обстоятельство, что они прислуживали, а она не делала ничего, ослепило их настолько, что они не понимали истинного положения вещей. Молли показалось, что прошла целая вечность, прежде чем девочки наконец вышли из кают-компании.
— Итак, — произнес Понг, отрывая виноградину и бросая ее себе в рот, — на этом наше обсуждение заканчивается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81