Ибо не это было для него главным, и что бы там ни говорила ему Неля, Сашка в зону не хотел, а значит, должен был настаивать на своем.
- Смотри, - оборвала его размышления Неля и продемонстрировала ему кухонный нож. - Смотри сюда, я сказала!
- Ну и что?
Неля закатала рукав свитера, и Сашка отметил, что и здесь никаких следов ожогов уже нет - даже красноты.
Неля отвела нож в сторону и одним ударом вбила его в руку чуть повыше запястья.
Сашка отпрянул.
- Сила позволяет мне не бояться, - спокойно произнесла Неля. - Поэтому мой разум чист.
Она выдернула нож, и прямо из раны ударил фонтан.
В считанные секунды кровь залила кухонный шкаф, стол, пол, всё! В глазах у Сашки поплыло.
- Смотри дальше! - приказала Неля, и его сознание стремительно прояснилось.
Она провела рукой над ритмично плюющейся кровью раной, и всё прекратилось.
- А теперь еще...
Неля помассировала руку, еще и еще, встала, повернулась к раковине, открыла воду и смыла остатки крови.
- Видишь?
Сашка смотрел на ее чистую, гладкую руку и чувствовал себя баран бараном: ни пореза, ни фига. А Неля взяла из раковины серую кухонную тряпку и начала деловито промокать растекшиеся по всему столу красные лужи.
- Мишка был послан Евгению Севастьяновичу самой Силой; он - часть великого замысла Силы, и он будет с нами. Чего бы ты ни боялся. И когда ты примешь Силу, ты всё увидишь сам.
Сашка перевел дыхание.
- И что теперь? Мое слово ничего не значит?
- Повтори, - протянула ему нож Неля.
Он глянул на нож, затем на Нелю, затем снова на нож и снова на Нелю и тихо, истерично рассмеялся.
Сашка ушел почти сразу. Добрался до дядькиной квартиры, вошел, печально оглядел затоптанный милицейскими ботинками пол и двинулся в зал. Окно, через которое он вывалился, спасаясь от Бугрова, кто-то уже заколотил фанерой, отчего квартира сразу приобрела какой-то «блокадный» вид.
«Ромео, блин...» - вспомнил он слова водителя, язвительно усмехнулся и провел рукой вдоль фанерного листа: из щелей нещадно дуло.
«Жив останусь, застеклю, - пообещал он себе, - а пока - ну их всех в баню! Устал».
Весь остаток дня он просидел в изрядно выстуженной дядькиной квартире. Он не знал, что теперь делать, а потому категорически не хотел возвращаться мыслями к своему сегодняшнему провалу и занимался чем угодно, но не анализом ситуации.
Он пощелкал пультом телевизора, но на всех без исключения каналах шла рябь, как во время технического перерыва, и он запоздало вспомнил, что с вышкой какие-то проблемы, а значит, «кина не будет».
В квартире становилось все холоднее, и он принялся вспоминать, как на планерке говорили об уже идущем в город мазуте для ТЭЦ и о том, что городских запасов на трое суток, а мазут, по самым оптимистичным прогнозам, прибудет через трое с половиной.
Он позвонил Маргарите, но трубку никто не брал. Он включил радио, но там говорили только о предстоящем завтра субботнике на аэродроме и призывали горожан проявить сознательность.
И тогда он плюнул на всё, оделся и вышел на улицу. В городе гремела бравурная музыка, повсюду висели плакаты, и Сашка внимательно читал их и чувствовал себя невольной жертвой коллективной машины времени.
«Все на субботник!» - призывали его на каждом углу.
«Чистый город - чистая Родина!» - провозглашало огромное полотнище над дорогой, и Сашка вспомнил первый сектантский субботник в сквере: главная их идея была бессовестно украдена и переведена на более доступный для горожан язык. У общинников второй частью слогана было «чистое сердце».
«Выборы - почетная обязанность северян!» - по-военному безапелляционно утверждал третий шедевр административной мысли.
Понятно, что, не виси над городом реальная угроза чрезвычайного положения, во всём этом плакатном ренессансе просто не возникло б необходимости. Но угроза была, и власти стремительно переходили на прямое «добровольно-принудительное» управление.
К вечеру температура порядком упала, и Сашка не без отвращения вернулся в пустую и еще более выстуженную квартиру. Он отыскал старое ватное одеяло, кое-как прибил его к раме поверх фанеры и завалился спать. А на следующее утро, когда за окнами протяжно заревели автомобильные сигналы, Сашка открыл глаза, вспомнил всё, что ему говорили в мэрии, сорвался с постели, быстро оделся, нашел дядькину куртку, попроще, и выскочил на улицу. Хочешь не хочешь, а ситуацию следовало возвращать под свой контроль. И поскольку он и понятия не имел, каким транспортом будут добираться до аэродрома сектанты, то решил ехать туда сам и найти всех их на месте.
- На субботник? - подбежал он к одному из практически перегородивших дорогу автобусов.
- А куда же еще, юноша?! - весело ответили ему изнутри. - Давайте к нам!
Он запрыгнул и вскоре понял, что это врачи из местной больницы. Ибо кто-то уже достал спирт, и народ вовсю тянулся к маленьким стаканчикам толстого зеленого стекла. В общем, всё как положено. А потом настывший автобус хлопнул дверьми, дернулся и на предельной, откровенно хулиганской скорости помчался через весь город. Спустя каких-нибудь пять-шесть минут десант уже высаживался на полосе, разбирал инструмент и бодро рассредоточивался по участкам.
Врачи приехали в числе первых, и полоса пока была практически пустой. Сашка сначала скидывал снег в кучи, затем отвозил его на удобной четырехколесной тачке за край полосы и, понимая, что общинники рано или поздно появятся, поглядывал по сторонам. А потом, когда они появились, замер. Огромная колонна, человек в триста, двигалась по полосе и оставляла у каждой отдельной группы по пять-шесть своих человек.
Нелины, а по большому счету его люди, пришли со своими лопатами и сразу же молча становились к работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101