А потому, если читателю интересно, я могу рассказать ему, как я воспринимаю это необычайное путешествие после промежутка в десять лет.
Порой оно казалось мне сном. Но, оглядываясь назад и сравнивая эти события с другими событиями, в которых мне приходилось быть действующим лицом, я убеждаюсь, что и те и другие равно неизгладимо запечатлелись в моей памяти. К тому же сами факты очень похожи на то, что ежедневно происходит вокруг меня, и я прихожу к заключению, что я на самом деле ездил в Высокопрыгию в точности так, как описано, и, по-видимому, был привезен в горячке, надолго лишившей меня ясности мысли. Поэтому я верю, что Высокопрыгия и Низкопрыгия действительно существуют, а по зрелом размышлении я также пришел к выводу, что в своей книге с полным беспристрастием изобразил общие черты моникинского характера.
Длительные раздумья над всем, чему я был свидетелем, вызвали существенные изменения в моих прежних взглядах и даже опрокинули многие из представлений, которые мне прививали с самого детства. Чтобы не отнимать у читателя лишнего времени, я изложу мои выводы вкратце, а затем распрощаюсь с ним, горячо поблагодарив его за внимание к моей книге. Однако, прежде чем завершить таким образом свой труд, я думаю, мне следует добавить несколько слов о судьбе моих спутников.
Я так и не мог окончательно решить, съели мы бригадира Прямодушного или нет. Жаркое было такое ароматное и такое восхитительное на вкус, особенно после того, как я целую неделю занимался философскими рассуждениями и питался одними орехами, а воспоминание о полученном удовольствии остается таким ярким, что, мне кажется, только весьма плотный и реальный обед мог породить столь живые впечатления.
Много раз я горестно размышлял на эту тему, но, наблюдая, как люди тем или иным способом постоянно пожирают друг друга, я пытаюсь утешить себя тем, что разница в виде все же избавляет меня от обвинения в людоедстве.
Я частенько получаю письма от капитана Пока. Правда, он предпочитает обходить вопрос о нашем путешествии, но в общем я пришел к заключению, что его маленький кораблик был построен по образцу и назван в честь нашего «Моржа», а не наоборот. Поэтому я продолжаю хранить модель и показываю ее друзьям в подтверждение своих рассказов, зная, какое впечатление вещественные доказательства производят на заурядные умы.
Что касается Боба и обоих помощников капитана, то больше я о них ничего не слыхал. Вероятно, первый из них оставался получателем пинков, пока наконец годы и жизненный опыт не позволили ему отплатить человечеству тем же и не превратили его самого в раздавателя пинков, особенно рьяного из-за страданий, которые когда-то перенес сам.
Итак, я заключаю описание своих приключений и наблюдений следующими выводами:
Каждый человек любит пользоваться свободой сам, но очень немногие любят, чтобы ею пользовались другие.
Нравственные сальто-мортале — необходимое условие политического успеха не только в Низкопрыгии, но, вероятно, и во многих других местах.
Цивилизация — понятие весьма неопределенное, означающее во Франции одно, в Высокопрыгии — другое, а в Дорсетшире — третье.
Мотивы поступков в полярной области мало чем отличаются от их мотивов в любом другом месте.
Истина — ценность непостоянная, зависящая от местных условий: особое влияние на нее оказывают климат и общественное мнение.
Нет человеческой мудрости настолько незыблемой и безупречной, чтобы она не содержала в себе семян собственного опровержения.
Из всех «кратий», включая аристократию и демократию, процветает превыше всего бюрократия.
Тот, кто попадет в лапы правосудия, может считать себя счастливым, если потеряет только хвост.
Свобода — понятие обратимое: в одной стране это — право на исключение; в другой — отсутствие всякого права; и во всех— право на заключение.
Религия—это парадокс, возводящий в догму самоотречение и смирение вопреки всем чувствам человеческим.
Френология и каудология (наука о хвостах)— родные сестры, причем вторая, пожалуй, даже более наглядна, чем первая.
Философия, принцип, добродетель — все это вещи превосходные, но, в конце концов, они всего лишь рабы желудка, и человек обычно предпочитает съесть своего лучшего друга, чем умереть с голоду.
Малые и большие колеса республики столь же необходимы для движения, как и дилижанс, причем малое колесо, хотя и уступает большому по величине окружности, зато вертится гораздо быстрее.
Одно дело — иметь короля, другое дело — иметь трон, и совсем иное дело — не иметь ни того, ни другого. Рассуждения по поводу частных злоупотреблений неприменимы для общих положений.
Если бы мы в Англии не пользовались шорами, наши лошади понесли бы и сломали нам шею; в Германии мы превосходно скачем, не лишая лошадей права пользоваться своими глазами, а в Неаполе мы не прибегаем даже к уздечке и несемся во весь опор.
То же самое в тех же трех странах приложимо не только к лошадям, но и к людям, однако в прямо противоположном отношении.
Затмения истины так же несомненны, как северное сияние, и объяснить их столь же просто.
Многие люди, достаточно смелые и настойчивые, чтобы проникнуть к самому полюсу, недостаточно смелы, чтобы мыслить самостоятельно, и, подобно капитану Поку, предпочитают идти на поводу у какого-нибудь богоподобного.
Всей нашей мудрости не хватит, чтобы защитить себя от обманщиков: один проведет нас неожиданными прыжками и кувырканием, другой — тем, что нарастит свой хвост.
.Люди не очень усердны в поклонении богу, но свое право на почитание оберегают так цепко, что скорее поверят угодливому подлецу, чем прямолинейной честности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136