Пошли одеваться и такси ловить. Сегодня я для тебя буду – ну хотя бы и Михаилом Сергеевичем. Пошутим и по этому поводу немного. Усе у порядке, товарищи, усе нормально, процесс пошел. – Голос внезапно изменился. Словно действительно включили запись какого-нибудь выступления советского экс-президента.
– Вот не знал за тобой такого таланта!
– А ты вообще многого не знаешь, – ответил Олег уже своим обычным голосом. – Кстати, с этого момента называй меня на «вы». У вас в институте это вроде было принято? Не смотри большими глазами, ты своих коллег мне только по имени-отчеству называл. Так что давайте на «вы». Я вас, по вашей молодости и служебному положению, могу и без отчества, а вы, Саша, соблюдайте субординацию и дисциплину. Хоть и не работаете у нас больше. И к ладу постепенно привыкайте.
Действительно, к такому надо привыкнуть. Александр видел это впервые. Зрелище вызывало смешанные чувства. Разумом понимал, что надо удивляться и восторгаться способностями. Нутро отказывалось воспринимать увиденное. Тошно было. В самом прямом смысле этого слова – желудок рвался к горлу. Видено было всякое – и полуразложившиеся трупы, и раны, и гной, и пепел. Но всё это теперь казалось естественным и нормальным. Привычным и объяснимым.
– Не кривись, привыкай! И не отворачивайся! Если дела наши так и дальше пойдут, тебе еще и не то предстоит увидеть. Так что смотри. Знаю, что противно, самого на первых порах выворачивало. И вообще, всё это только иллюзия. Отвод глаз – как с домом, только чуть сложнее. На конкретном участке и не с исчезновением, а с новым видом.
Легко сказать – не отворачивайся! Олег мял кожу на лице – временами казалось, что он ее просто снимает и тут же приклеивает заново. Черты лица то растекались в серую, похожую на грязный творог массу, то застывали в самых немыслимых сочетаниях. Одно ухо выше другого, скулы разной высоты, сползающие на губу ноздри… Только глаза оставались на своем месте, но и они менялись. Потемнели, веки стали тяжелыми и рыхлыми, потом вернулись к прежнему виду.
Постепенно лицо стало вырисовываться. Волосы стали светлыми с проседью, обозначились солидные залысины. Нос подергался и застыл: что-то среднее между «горбинкой» и «картошкой», смесь Кавказа и России. Или не Кавказа? Потом заняли свое место высокие скулы. Подбородок покрылся легкой щетиной.
Олег что-то шептал, гляделся в зеркало, лицо уже не мял, а слегка приглаживал. Наконец обернулся:
– Готово! Можешь пощупать. Протяни руку, говорю! Не бойся, не укушу. Проверить надо, как легло.
Это «пощупать» далось нелегко, но, к своему удивлению, ничего особенного Александр не почувствовал. Нос как нос, скулы как скулы, даже подбородок колючий. Попробовал увидеть это всё верхним зрением – обычное лицо, и всё тут! А вот общий «рисунок» сияния изменился. Теперь это был самый обычный человек. Чуть нервный, чуть уставший. Со средними человеческими способностями, судя по всему.
– Ну как? – Голос всё-таки был прежний. Олега, а не того мужика сорока-с-лишним-лет, который стоял перед зеркалом. – Всё держится, всё прощупывается?
– Как ты… Простите, как вы это сделали?
– Давненько я этим не занимался. – Чувствовалось, что Олег был доволен и собой, и произведенным эффектом. – Это всё временное, часов через пять сойдет. Если сильно устану, то быстрее. Если потеряю сознание – сразу. Так что времени у нас немного, пошли машину ловить. За мой счет, не пугайся – знаю я твою зарплату.
– А голос? Вдруг по голосу узнают?
– Тут уж ничего не поделаешь. Если там будет кто-то из особенно хитрых или сильных, то и эта маскировка не поможет. А чужим голосом я долго говорить не могу. Сегодня мне собственные голосовые связки, чувствую, сильно понадобятся.
Михаил Сергеевич – не то что язык, мысли не поворачивались назвать этого человека Олегом – оказался прав. Голос ему потребовался. И не подвел.
Они всё-таки успели к самому окончанию концерта. Несколько песен – и одна прощальная, пропетая хором. Ирина со сцены разглядела своего «оборотня», еле дождалась окончания аплодисментов – и кинулась к боковой лесенке, чуть не оборвав подвернувшиеся под ноги провода. Несколько смутилась, увидев рядом с Александром кого-то чужого, потом мотнула русой челкой – и всё-таки кинулась на шею:
– А я боялась, ты совсем не придешь!
Пришлось тут же знакомить с «коллегой». Покрылся испариной, когда Иринка вежливо спросила: «А вы чем именно занимаетесь?» – вот влипли! Легенду толком не продумали. Удивила реакция «Михаила Сергеевича». Ну, изобрести тему диссертации несложно – но начать разговор по ней, еще и достаточно грамотно… Более того – профессионально. Или это опять какое-нибудь чародейство, или они с Олегом действительно почти коллеги. «Почти» – это самое меньшее.
Собравшееся за кулисами общество встретило незнакомца настороженно. Чего и следовало ожидать. Пошли в какую-то комнатку на втором этаже здания, набились, как сельди в бочку, скорее, как гости у Коли, селедку так не прессуют и гитару в придачу не дают. Через полчаса Александр понял, как мало знает он о своем нынешнем командире.
Эти полчаса «Михаил Сергеевич» просидел скромно, молча в сторонке – насколько это возможно в такой тесноте. Слушал певцов. А потом гитара по кругу дошла до него. Из вежливости и по традиции спросили:
– Вы не играете? – И уже приготовились передать инструмент дальше. Никто не ожидал того, что произойдет дальше. Меньше всех – Александр.
– Да вы знаете, балуюсь иногда… – скромно ответил лысоватый мужичок, неизвестно как попавший в этот круг,
– Споете что-нибудь? – В этом вопросе всё еще было больше вежливости, чем интереса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103