Дети. Подростки. Старики. Несколько мужчин вполне зрелого возраста, на одном из них была милицейская форма с пустой кобурой для «Макарова». У другого на поясе висел охотничий патронташ с несколькими гильзами – может быть, вначале по привычке не выкидывал, потом стало не до того. Этих двоих изрешетили сразу. Чуть подальше лежали несколько молодых девушек – на их тела сначала старались не смотреть, потом чувства притупились, отказывались воспринимать увиденное. Отрубленные головы. Вспоротые животы. Кровь на седине. Глаза, безразлично глядящие мимо опоздавших защитников.
Судя по следам, найденным разведчиками, беженцы уходили пешком, бросая последние вещи, – несколько сотен. Оставалось пройти пару километров до ближайшего «своего» села, когда из леса навстречу их колонне выехали два БТРа. Сначала бегущих расстреливали из автоматов и пулеметов, потом пожалели патроны – стали догонять и давить колесами, оставляя кровавые колеи. Разбегавшимся среди деревьев стреляли вслед, почти в упор для «Калашниковых». Уцелевших согнали… может быть, несколько человек увезли с собой. Но вряд ли.
Вечером, в казарме, Александр впервые увидел своего командира пьяным. Почти до бесчувствия. И впервые сам пил водку стаканами, на глазах у офицеров, пил, пока не упал на койку. Кто снял с него заляпанные кровью ботинки и форму, он уже не помнил. Ночью на часть опять напали «полосатые», лезли на склады, и разведроту подняли по тревоге – кроме тех, кто летал в горы.

* * *

Выгоревший круг среди леса болел в душе так же, как та долина. И было еще что-то общее, но что именно – ускользало, не пробивалось через боль.
– Привыкай, – раздался непривычно тихий голос Владимира.
– Такое сейчас бывает всё чаще. Когда-то именно эти люди нас выгнали из наших лесов – огнем по живому. Огонь – это больно, но не самое страшное. Бывает и хуже, когда вроде бы и лес стоит, а настоящей жизни в нем… – недоговорил, махнул рукой.
– А от чего такая вонь?
– Сюда посмотри. – Воин достал нож, разворошил комок слипшихся углей. – Поганки горели, по всей поляне. – Острие ножа, словно стальная указка, описало широкую дугу. Действительно, таких комков было множество – больших, поменьше, крохотных… Александр представил себе, как это место должно было выглядеть до пожара. «…Грибы растут – хоть косой коси! И ни одного съедобного при этом, одни поганки…» Теперь будем выяснять, что это значит.
– Вокруг пройдите! Если был кто живой и без крылышек, то следы остались.
Двое двинулись в разные стороны, внимательно вглядываясь в пепел. Александр осторожно пошел к середине поляны, обернулся:
– Володя… Подстрахуй, если что.
Иногда казалось, что пепел под ботинками шевелится. Нервы. Идешь, словно по минному полю, словно пытаешься вовремя почувствовать тончайшую леску поперек или просевшую на волосок пружинку, отдернуть ногу до того, как ударит и обожжет железом. Невидимый вихрь вокруг колыхался и дергался, что-то пыталось пробраться внутрь, дотянуться до наглого пришельца. Интересно, а если сюда придет обычный человек, без всяких хитростей и умений? Хотя вряд ли придет. Выберет другую тропинку, пойдет в обход и сам не поймет почему. Приятнее или короче покажется. Если же особо любопытный… вот сейчас дойдем и выясним.
В самом центре выгоревшего круга что-то торчало из земли. Сначала Александр принял это за одну из коряг или обгоревший и сломанный стволик молодого деревца. Потом понял свою ошибку. Не хочется смотреть на это другим зрением, ой как не хочется, черная колючая масса теперь не просто рядом – вокруг и под ногами. Только и ждет малейшей слабины. А всё равно придется приоткрыться.
– Володя, прикрой!
Иглы впивались, рвали на части, проходили насквозь и возвращались – ледяные и огненные одновременно. Несколько мгновений – и Александр рухнул на колени, из последних сил закружил вокруг себя спасительный вихрь. Отдышался. Всё-таки не зря! Пары секунд хватило на то, чтобы распознать главное – по черной палке змеился, переплетался ярко-голубой узор с ослепительной золотой искрой на верхушке. Посох. Из тех, что иногда называют «магическими жезлами». И еще – шага на три вокруг посоха пепел был чуть другого цвета, а внутреннее зрение показывало в этом месте еще и слабые красноватые искры. Всё, больше сил не осталось, пусть доделывают другие.
Встал, пошатываясь, побрел по своим следам, стараясь наступать точно на отпечатки ботинок. Дошел до пенька, чуть не упал снова – подхватил за плечи подбежавший Владимир.
– Там… посох… и круг… До круга… можно дойти… дальше… не знаю…
– Понятно. Да ты сиди. Кому сказал, сиди! Свое ты уже сделал – молодец, теперь наш черед. На вот, хлебни пару глотков. – В зубы ткнулось горлышко открытой фляжки, Глотнул, не почувствовав ни вкуса, ни запаха, глотнул еще и поперхнулся. – Дыши, дыши, это штука полезная, сам смешивал. Ребята, помогите Сашке кто-нибудь, я пошел работать!
Глухо ударился о землю рюкзак, прошипел выскальзывающий из ножен меч, легко скрипнул пепел под ногами. Александр смотрел вслед. Когда шел по гари, поляна казалась огромной. Владимир за десять шагов, не больше, дошел до того места, где кончалась цепочка следов. Опустился на одно колено, провел клинком над землей. Не поднимаясь, перешагнул-перекатился на полшага, коснулся земли другим коленом. Снова блеснул серебром меч.
Шаг-перекат, блеск, шаг-перекат… Клинок словно ударился о что-то у самой земли, короткими движениями прощупал воздух. Потом острие впилось в землю, по поляне прокатился хруст. Меч вспарывал землю так, словно его уже перековали на плуг-орало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103