Завтрак состоял из протеинового кубика и стакана дистиллированной воды, ни то, ни другое нельзя было признать слишком сытным. В военной тюрьме его кормили лучше.
Он огляделся, но смотреть по-прежнему было не на что. Площадка оставалась унылой, бесплодной и до жути безмолвной. Корби кисло улыбнулся. При спуске сердце у него бешено колотилось, представлялись кошмарные создания, поджидающие внизу, но пока первый день на Волке-IV проходил одуряюще скучно. Нельзя сказать, однако, что Корби сделался от этого несчастным. Если выбирать между скукой и кошмарными чудовищами, в любой день он предпочел бы маяться от безделья.
Корби был невысоким крепышом лет двадцати пяти от роду. Заостренные черты лица и линялое черное обмундирование придавали ему разительное сходство с хищной птицей, чье имя он носил. Лицо обыкновенно выглядело угрюмым, глаза смотрели настороженно. В его мятой и грязной форме, казалось, уже не одну ночь спали несколько человек.
В любой полевой команде есть такой, как Корби. Он всех знает, везде имеет связи и может достать что, угодно.
За определенную цену.
Империя в таких не нуждается. Корби сидел в военной тюрьме и свыкся с мыслью, что проведет там еще изрядный срок, пока подвернется случай записаться добровольцем в Адские группы. Тогда это показалось ему хорошим вариантом.
Свен Линдхольм представлял собой полную противоположность Корби: высокий и мускулистый, с плоским животом атлета – на середине четвертого десятка. На нем был безукоризненно подогнанный и вычищенный мундир. Бледно-голубые глаза и короткие волосы пшеничного цвета придавали ему безмятежный, сонный вид – который никого не мог ввести в заблуждение. Меч и пистолет он носил с тем небрежным изяществом, что вырабатывает многолетняя привычка, а руки всегда держал у рукояток. Боец. Линдхольм и выглядел соответствующе.
Корби снова вздохнул, и Линдхольм насмешливо посмотрел на него:
– Рас, что случилось?
– Ничего. Ничего не случилось.
– Конечно, что-то поганое. Рас, я в жизни не встречал человека с таким талантом напрягаться. Ты посмотри с другой стороны. Мы здесь уже три часа, и абсолютно никто не пытался нас убить. Здесь нет никого. Даже ни одной птицы нет.
– Ага, – согласился Корби. – Это подозрительно.
– Тут для тебя ничего хорошего нет, да? – удивился Линдхольм. – Ты бы предпочел, чтобы мы сошли с катера и наткнулись на какого-нибудь огромного проглота с парой сотен зубов?
– Не знаю. Может, и так. Тогда было бы ясно, по крайней мере. Я чувствую, здесь что-то не так. Свен, можно подумать, ты думаешь по-другому. Чтобы такое открытое место было необитаемо, это ненормально. Понимаешь, не похоже, что мы посреди пустыни. Ты видел записи с зондов. Если не считать несколько лишних вулканов и ураганов, этот мир практически как наша Земля. Тогда где же, черт, обитатели? На такой планете жизнь должна кипеть.
– Рас, может, хватит? – поинтересовался Линдхольм. – Я начинаю нервничать.
– Ну и хорошо, – констатировал Корби. – Не люблю так психовать в одиночку. – Он задумчиво посмотрел на землю и несколько раз ударил в грунт пяткой. – Свен, смотри. Суше сухого закона. Высосана до последней капли. Это не от дневной жары. Солнце уже высоко, а все еще чертовски холодно. – Корби снова осмотрел свои раскопки и нахмурился: – Не знаю. Планеты-сада я не ждал, но от этого места меня трясет.
– Я бы насчет этого не беспокоился, – заметил Линдхольм. – Через несколько лет привыкнешь.
– Свен, ты меня просто утешаешь.
– Мы же друзья.
Они постояли вместе, рассматривая безликую равнину. Отчетливо слышно было, как копошится в грунте доктор Уильямс.
– Что ты думаешь о капитане? – спросил Линдхольм – прежде всего, чтобы Корби не нагонял тоску. Свое мнение о капитане он уже составил.
Корби еще больше помрачнел.
– Из всех капитанов, каких только нам могли подбросить, нам достался Скотт Хантер. Я кое-что выяснил о нем на «Опустошении». Работает как ишак, малость солдафон и так скотски честен, что от этого никому нет пользы. Добровольно пошел на патрульную службу в мирах Рима и отличился в четырех больших сражениях. Если бы не прокололся, стал бы адмиралом. С большим гонором, мог бы и научиться держать при себе свое мнение и лизать нужные задницы.
Линдхольм понимающе кивнул:
– Нам могло меньше повезти.
– Смеешься, что ли? – Корби с сомнением покрутил головой. – Знаю я эту породу. Честный, смелый – и вонючий герой с ног до головы, говорю тебе. Они тебя так или эдак угробят за свои тухлые идеалы.
– Приятно с тобой поговорить, – отметил Линдхольм. – Я присутствовал, когда ты выступил с обвинениями против Кровяных Контрабандистов в системах Обех, помнишь?
Корби пожал плечами:
– Пьяный был.
– Точно, не надо тебе было там связываться. Ближайший бар оттуда за несколько световых лет.
– Не напоминай. Мне еще надо подумать, как построить самогонный аппарат.
– Нам могли сдать карту и похуже, – сказал Линдхольм. – Местечко выглядит, конечно, кошмарно, но, по крайней мере, это не Грендел и не Шаб.
– Насколько нам известно, – безрадостно уточнил Корби.
– Хватит, Рас. – Линдхольм оглянулся на доктора Уильямса и понизил голос: – Об остальных что-нибудь знаешь? Я слышал, экстрасенса взяли, когда она сматывалась на планету к мятежникам, в Туманный Мир. Но насчет доктора я ничего не раскопал. И насчет разведчицы.
– Не смотри на меня, – сказал Корби. – Я ни разу не видел ни одного разведчика или разведчицы. В таком благородном обществе я обычно не путешествую. Экстрасенс – ничего особенного, насколько я понимаю. Просто не вовремя попала в ненужное место и поверила не тому, кому надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10