Но на сей раз, разрядив в нее свою обойму, он не уехал, как делал это прежде, а прошел в ванную комнату, окрашенную в желто-зеленые тона, вымыл член и раскрасневшуюся шею, а потом вернулся в комнату и, сев перед ней, уставился на нее долгим взглядом. Переворачивая тело Мелоди со спины на живот, он раздавил лежавшие вокруг цветы, которые издавали аромат, странно возбуждавший все его органы чувств. Тело женщины казалось ему почти прозрачным, бренди, который он пил, отдавал странным привкусом, которого он прежде никогда не ощущал, и даже бокал в его руках казался ему сотканным из шелка.
Что происходит с ним? Неужели это начало своего рода трансформации? Неужели тот Гаррисон – несговорчивый, упрямый, как осел, Гаррисон, присутствие которого никогда никому не доставляло радости, а менее всего ему самому, – готов сбросить с себя привычное обличье, словно мертвую шкуру, и обнаружить в себе нечто новое – более яркое, более сильное, более странное?
Разумеется, нет никакой случайности в том, что другое «я» Гаррисона вышло из заточения именно сейчас, когда смерть постигла Кадма Гири, поскольку его уход ознаменовал падение старого режима вместе с его законами, лицемерием и ограничениями, уступив место чему-то новому, которому теперь предстояло сказать свое слово и заявить миру о своих воззрениях. В тайниках своей души Гаррисон уже давно ощущал, как пробивались в нем ростки этого нового, как будоражили его чувства предощущением блаженного мига, когда ему наконец удастся себя проявить.
Да, конечно, отчасти подобные перемены его несколько страшили, ибо всякие изменения формы в некотором смысле были сродни смерти: отметается все, что было, освобождая место тому, что будет. Но ведь он не лишится ничего того, что ныне его так заботит? Человек по имени Гаррисон Гири, известный своим изощренным умом и с ранних лет обучавшийся искусству лжи, чему в большой степени был обязан Кадму Гири, с виртуозностью карточного шулера умел пускать пыль в глаза людям и отвлекать их внимание от своих истинных намерений, которые, как бы ни казалось это наивным со стороны, невероятным образом сближали Гаррисона с его наставником, ибо своей целью имели процветание семьи, наращивание состояния, влияния и власти.
Теперь обстоятельства складывались в его пользу, и, быть может, для того, чтобы осуществить свои замыслы, выказав свое истинное обличье – то, которое ему еще никогда не приходилось обнажать перед семьей, – лучшего места и времени ему не представится. Обнажить свое лицо, но при этом самому остаться в тени, потому что единственный свидетель этого действа никогда не откроет своих глаз.
Возможно, время уже пришло. Поставив бокал бренди, он встал со стула и подошел к кровати. Женщина была недвижима, как камень. Наклонившись над ней, он перевернул ее на спину, и она безвольно перекатилась, убедительно имитируя мертвое тело. Гаррисон сел рядом с ней на корточки и положил ей ладонь на живот.
– Игра окончена, – произнес он.
Она не шевельнулась. Он переместил руку на грудь.
– Я чувствую стук твоего сердца, – сказал он. – Ты хорошо делала свое дело, но я всегда слышал удары твоего сердца. Открой глаза, – наклонившись, он потеребил ее сосок. – Хватит играть в мертвецов. Я тебя воскрешаю.
У нее на лбу обозначились легкие морщинки.
– Ты была великолепна, – продолжал он. – Правда. Очень убедительна. Но я больше не желаю играть.
Она открыла глаза.
– Карие, – констатировал он. – У тебя карие глаза. А я всегда думал, что они голубые.
– Ты со мной закончил? – спросила она невнятно.
Возможно, столь искусно играть свою роль ей удавалось благодаря наркотикам.
– Еще не совсем, – ответил Гаррисон.
– Но ты же сказал, что не хочешь больше играть.
– Не хочу играть в эту игру, – пояснил он. – Хочу в другую.
– Какую?
– Пока еще не решил.
– Ну хватит надо мной измываться...
Гаррисон рассмеялся так громко и вызывающе, что шлюха посмотрела на него в изумлении.
– Я могу делать все, что мне заблагорассудится, – произнес он, схватив ее за грудь. – За твое общество я плачу. И услуги твои очень дорого стоят.
При упоминании о материальной стороне дела, которая, вероятно, тешила самолюбие проститутки, лицо женщины несколько прояснилось.
– Чего же ты хочешь? – спросила она, взглянув на глубоко впившуюся ей в грудь руку Гаррисона.
– Посмотри на меня.
– Зачем?
– Просто посмотри. В мои глаза. Смотри мне в глаза.
Она издала робкий смешок, словно маленькая девочка, которую заставили играть в непристойную игру, и это было столь неуместно, что заставило Гаррисона улыбнуться.
– Как тебя зовут? – спросил он. – Как твое настоящее имя?
– Мелоди – мое настоящее имя, – ответила она. – Мама говорит, я начала напевать со дня моего крещения.
– Твоя мать еще жива?
– Да, конечно. Она переехала в Кентукки. Я тоже собираюсь перебраться туда, когда заработаю достаточно денег. Хочу уехать из Нью-Йорка. Ненавижу его.
Пока она говорила, Гаррисон смотрел на нее новым, недавно обнаруженным им самим проникновенным взглядом. Напрасно бедная сучка, тело которой было измято и изломано до самого мозга костей, лелеяла надежды на светлое будущее. Какие бы планы она ни строила, им не суждено было сбыться.
– Что ты собираешься делать в Кентукки? – спросил он.
– Ну... Я была бы не прочь открыть небольшую парикмахерскую. Мне неплохо удается делать прически.
– Правда?
– Но... Я не... – слова ее неожиданно оборвались.
– Послушай меня, – рука Гаррисона поднялась к ее лицу. – Если ты чего-нибудь хочешь, ты должна иметь веру. И терпение. Желания сбываются, по крайней мере тогда, когда их ждут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250