ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Это ложе больше походило на орудие пытки, чем на место для отдыха, но хуже всего было, что в камине вовсю пылал огонь. Неудивительно, что с Люмена пот тек градом.
– Вы здесь не задохнетесь? – озабоченно спросил Дуайт.
– Не задохнусь, – заверил его я. – Разве что похудею немного.
– Да уж, тебе это не помешает, – хмыкнул Люмен. – Тебе надо следить за собой. Как и всем нам.
Он достал спички и с видом истинного ценителя стал медленно раскуривать сигару.
– Отличная штука, – сообщил он. – Я, братец, умею ценить хорошую взятку. Если человек знает, как, когда и кого нужно подмазать, это признак хорошего воспитания.
– Ну, раз так... – воспользовался я моментом. – Дуайт, принеси джин.
Дуайт поставил бутылку на стол, покрытый толстым слоем пыли; впрочем, в берлоге Люмена пыль лежала повсюду.
– Ты на редкость любезен, – сказал Люмен.
– И еще...
– Я смотрю, сегодня подарки просто сыплются на меня. – Я вручил ему книгу. – Ну а это что? – проворчал Люмен, но, взглянув на обложку, довольно улыбнулся. – Интересная вещица, братец. – Он торопливо пролистал брошюру, которая содержала множество иллюстраций. – Жаль, на картинках нет моей старой доброй кровати.
– Ты что, ее из лечебницы приволок? – поинтересовался я, оглядывая диковинное сооружение, на котором сидел.
– Именно. Не мог с ней расстаться. Я провел в ней связанным двести пятьдесят пять ночей. Ну, знаешь, и привык.
– Вот в этой штуке?
– Точно.
Он приблизился к предмету нашего разговора и вытащил из-под меня грязное одеяло, чтобы я мог лучше рассмотреть ужасающее ложе, которое представляло собой нечто вроде узкого ящика. Ремни по-прежнему были на месте.
– Зачем она тебе?
– Как напоминание, – ответил Люмен и первый раз за все время нашего разговора взглянул мне прямо в глаза. – Я не могу себе позволить забыть все, что пережил. Забыв, я прощу их за то, что они со мной сделали. А прощать я не собираюсь.
– Но...
– Знаю, знаю, что ты хочешь сказать – они все уже мертвы. Это верно. Но я смогу разобраться с ними, когда Господь призовет нас всех на последний суд. Наброшусь на них, словно бешеный пес. Не зря же они называли меня бешеным псом. Наброшусь и заберу их души, и ни один святой, что живет на Небесах, не остановит меня.
С каждым словом Люмен распалялся все сильнее и сильнее. Когда же он смолк, я несколько секунд помолчал, чтобы он успокоился, и сказал:
– У тебя и правда есть веские причины хранить эту штуку.
В ответ он промычал что-то невразумительное, потом подошел к столу и уселся на один из стульев.
– Тебе никогда не казалось странным?.. – начал он.
– Что?
– Почему одному из нас суждено было попасть в психушку, другому – стать калекой, а третьему – шататься по миру и трахать всех красивых баб, какие только попадутся ему на глаза.
Говоря о третьем, он, разумеется, имел в виду Галили, по крайней мере именно таким Галили представлялся всем членам семьи – странником, который бродит между двумя океанами в поисках своей недосягаемой мечты.
– Тебе это не казалось странным? – снова спросил Люмен.
– Всегда.
– Мир несправедлив. Поэтому люди и сходят с ума. Поэтому они хватают пистолеты и убивают собственных детей. Или кончают свои дни в психушке, связанные по рукам и ногам. Мир несправедлив! – Его голос снова сорвался на крик.
– Если позволишь...
– Ты можешь нести любую хрень, что взбредет тебе в голову, – ответил Люмен. – Слушаю тебя, братец.
– ...по-моему, нам повезло больше, чем всем прочим.
– Это еще почему?
– Мы особая семья. И мы... вы обладаете способностями, за которые другие люди готовы убить кого угодно.
– Конечно, я могу оттрахать любую бабу, а потом заставить ее забыть о том, что я к ней даже прикасался. Могу разобрать, о чем говорят змеи. И пусть моя мамаша некогда была величайшей леди, а папаша знал самого Иисуса. Ну и какой мне от этого прок? Меня все равно заперли в дурдоме. И я по-прежнему думаю, что заслужил это. Потому что в глубине души знаю: я – самый бесполезный сукин сын, из всех что жили на этом свете. – Голос его перешел в шепот. – И ничего с этим не поделаешь.
Слова Люмена лишили меня дара речи. И виной тому были не невероятные картины, вспыхнувшие в моем воображении (Люмен, слушающий разговоры змей, отец, дружески беседующий с Христом), а неподдельное отчаяние, звучавшее в голосе моего сводного брата.
– Никто из нас не стал тем, кем ему следовало быть, – сказал Люмен. – Никто из нас не совершил ничего стоящего. А теперь все кончено, больше шансов у нас не будет.
– Вот я и хочу написать о том, почему это случилось.
– О... Я знал, рано или поздно ты об этом заговоришь, – ответил Люмен. – По-моему, в писанине мало проку, братец. К тому же в этой книге мы будем выглядеть неудачниками. Кроме Галили, конечно. Он-то будет героем, а я – подонком.
– Я пришел сюда не для того, чтобы тебя упрашивать, – перебил я. – Если ты не хочешь мне помочь, я так и скажу маме...
– Если сможешь ее найти.
– Смогу. И, думаю, она попросит Мариетту помочь мне. Показать мне все, что надо.
– Мариетте она не доверяет, – заявил Люмен, поднялся, подошел к камину и опустился на пол у огня. – А мне доверяет. Потому что я остался здесь. Доказал свою верность. – Он пренебрежительно выгнул губы. – Я верный, как собака. Сижу в своей конуре и охраняю ее маленькую империю.
– А почему ты не живешь в доме? Там уйма свободных комнат.
– Я ненавижу этот дом. Слишком там все цивилизованно. Вздохнуть нельзя свободно.
– Ты поэтому не хочешь помочь мне? Не хочешь заходить в дом?
– Ох, достал ты меня, – вздохнул он, судя по всему, примирившись с предстоящим испытанием. – Ладно, будь по-твоему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250
– Вы здесь не задохнетесь? – озабоченно спросил Дуайт.
– Не задохнусь, – заверил его я. – Разве что похудею немного.
– Да уж, тебе это не помешает, – хмыкнул Люмен. – Тебе надо следить за собой. Как и всем нам.
Он достал спички и с видом истинного ценителя стал медленно раскуривать сигару.
– Отличная штука, – сообщил он. – Я, братец, умею ценить хорошую взятку. Если человек знает, как, когда и кого нужно подмазать, это признак хорошего воспитания.
– Ну, раз так... – воспользовался я моментом. – Дуайт, принеси джин.
Дуайт поставил бутылку на стол, покрытый толстым слоем пыли; впрочем, в берлоге Люмена пыль лежала повсюду.
– Ты на редкость любезен, – сказал Люмен.
– И еще...
– Я смотрю, сегодня подарки просто сыплются на меня. – Я вручил ему книгу. – Ну а это что? – проворчал Люмен, но, взглянув на обложку, довольно улыбнулся. – Интересная вещица, братец. – Он торопливо пролистал брошюру, которая содержала множество иллюстраций. – Жаль, на картинках нет моей старой доброй кровати.
– Ты что, ее из лечебницы приволок? – поинтересовался я, оглядывая диковинное сооружение, на котором сидел.
– Именно. Не мог с ней расстаться. Я провел в ней связанным двести пятьдесят пять ночей. Ну, знаешь, и привык.
– Вот в этой штуке?
– Точно.
Он приблизился к предмету нашего разговора и вытащил из-под меня грязное одеяло, чтобы я мог лучше рассмотреть ужасающее ложе, которое представляло собой нечто вроде узкого ящика. Ремни по-прежнему были на месте.
– Зачем она тебе?
– Как напоминание, – ответил Люмен и первый раз за все время нашего разговора взглянул мне прямо в глаза. – Я не могу себе позволить забыть все, что пережил. Забыв, я прощу их за то, что они со мной сделали. А прощать я не собираюсь.
– Но...
– Знаю, знаю, что ты хочешь сказать – они все уже мертвы. Это верно. Но я смогу разобраться с ними, когда Господь призовет нас всех на последний суд. Наброшусь на них, словно бешеный пес. Не зря же они называли меня бешеным псом. Наброшусь и заберу их души, и ни один святой, что живет на Небесах, не остановит меня.
С каждым словом Люмен распалялся все сильнее и сильнее. Когда же он смолк, я несколько секунд помолчал, чтобы он успокоился, и сказал:
– У тебя и правда есть веские причины хранить эту штуку.
В ответ он промычал что-то невразумительное, потом подошел к столу и уселся на один из стульев.
– Тебе никогда не казалось странным?.. – начал он.
– Что?
– Почему одному из нас суждено было попасть в психушку, другому – стать калекой, а третьему – шататься по миру и трахать всех красивых баб, какие только попадутся ему на глаза.
Говоря о третьем, он, разумеется, имел в виду Галили, по крайней мере именно таким Галили представлялся всем членам семьи – странником, который бродит между двумя океанами в поисках своей недосягаемой мечты.
– Тебе это не казалось странным? – снова спросил Люмен.
– Всегда.
– Мир несправедлив. Поэтому люди и сходят с ума. Поэтому они хватают пистолеты и убивают собственных детей. Или кончают свои дни в психушке, связанные по рукам и ногам. Мир несправедлив! – Его голос снова сорвался на крик.
– Если позволишь...
– Ты можешь нести любую хрень, что взбредет тебе в голову, – ответил Люмен. – Слушаю тебя, братец.
– ...по-моему, нам повезло больше, чем всем прочим.
– Это еще почему?
– Мы особая семья. И мы... вы обладаете способностями, за которые другие люди готовы убить кого угодно.
– Конечно, я могу оттрахать любую бабу, а потом заставить ее забыть о том, что я к ней даже прикасался. Могу разобрать, о чем говорят змеи. И пусть моя мамаша некогда была величайшей леди, а папаша знал самого Иисуса. Ну и какой мне от этого прок? Меня все равно заперли в дурдоме. И я по-прежнему думаю, что заслужил это. Потому что в глубине души знаю: я – самый бесполезный сукин сын, из всех что жили на этом свете. – Голос его перешел в шепот. – И ничего с этим не поделаешь.
Слова Люмена лишили меня дара речи. И виной тому были не невероятные картины, вспыхнувшие в моем воображении (Люмен, слушающий разговоры змей, отец, дружески беседующий с Христом), а неподдельное отчаяние, звучавшее в голосе моего сводного брата.
– Никто из нас не стал тем, кем ему следовало быть, – сказал Люмен. – Никто из нас не совершил ничего стоящего. А теперь все кончено, больше шансов у нас не будет.
– Вот я и хочу написать о том, почему это случилось.
– О... Я знал, рано или поздно ты об этом заговоришь, – ответил Люмен. – По-моему, в писанине мало проку, братец. К тому же в этой книге мы будем выглядеть неудачниками. Кроме Галили, конечно. Он-то будет героем, а я – подонком.
– Я пришел сюда не для того, чтобы тебя упрашивать, – перебил я. – Если ты не хочешь мне помочь, я так и скажу маме...
– Если сможешь ее найти.
– Смогу. И, думаю, она попросит Мариетту помочь мне. Показать мне все, что надо.
– Мариетте она не доверяет, – заявил Люмен, поднялся, подошел к камину и опустился на пол у огня. – А мне доверяет. Потому что я остался здесь. Доказал свою верность. – Он пренебрежительно выгнул губы. – Я верный, как собака. Сижу в своей конуре и охраняю ее маленькую империю.
– А почему ты не живешь в доме? Там уйма свободных комнат.
– Я ненавижу этот дом. Слишком там все цивилизованно. Вздохнуть нельзя свободно.
– Ты поэтому не хочешь помочь мне? Не хочешь заходить в дом?
– Ох, достал ты меня, – вздохнул он, судя по всему, примирившись с предстоящим испытанием. – Ладно, будь по-твоему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250