И вот результат: в лучших традициях рода он видит галлюцинации и льет слезы в виски.
Вопрос стоял: сказать или не сказать. Рассказать о том, что видел, вызывая смешки и косые взгляды, или сохранить все в тайне. Какая-то часть его хотела все открыть кому-нибудь (может, даже Брендану), но другая часть говорила:
«Страна чудес не любит, когда о ней болтают, она открывается лишь тем, кто молчит и ждет».
Так он и сделал. Сидел, дрожал и ждал.
3
Вместо Страны чудес пришла Джеральдина, и ей не было дела до его галлюцинаций. Он услышал ее голос внизу, услышал, как Брендан говорит ей, что он заболел, и услышал, как она заявляет, что ей нужно повидать его, больного или здорового. Вот она уже у двери.
– Кэл?
Она подергала запертую дверь и постучала.
– Кэл, это я! Проснись. Он потряс головой.
– Кто это?
– Почему ты заперся? Это я, Джеральдина!
– Я плохо себя чувствую.
– Пусти меня.
Он не мог найти аргументов против этого и поплелся к двери.
– Выглядишь ужасно, – сказала она, смягчив голос. – Что с тобой?
– Все в порядке. Я просто упал.
– Почему ты не позвонил? Я же должна была вчера вечером пригласить тебя на свадьбу. Забыл?
В субботу старшая сестра Джеральдины Тереза выходила замуж за своего давнего воздыхателя, доброго католика, чью способность к продолжению рода трудно было отрицать: невеста уже была на четвертом месяце. Но ее выпирающий живот не мог омрачить долгожданной церемонии. Кэл, который уже два года встречался с Джеральдиной, был на свадьбе желанным гостем: его явно намечали на роль следующего зятя Норманна Келлуэя. Естественно, что его отказ от участия в торжестве будет воспринят как измена.
– Вот я тебе и напоминаю, Кэл. Ты знаешь, как это для меня важно.
– Я упал со стены.
Она недоверчиво поглядела на него, словно в его возрасте это было непростительным ребячеством.
– А зачем ты туда полез?
Он вкратце рассказал ей о бегстве 33 и о своем визите на Рю-стрит – выборочно, не упоминая ковра и всего связанного с ним.
– А птица нашлась? – спросила она, когда он закончил.
– В общем да, – когда он вернулся домой, Брендан сообщил, что 33 опередил его и воссоединился с семьей.
Об этом он тоже поведал Джеральдине.
– Так ты не позвонил из-за этого голубя?
Он кивнул.
– Ты же знаешь, как отец их любит.
Упоминание Брендана еще больше смягчило Джеральдину; они с отцом Кэла очень привязались друг к другу. «Она прелесть, – говорил отец, – держись за нее, а то кто-нибудь другой схватит». Эйлин так не думала и держалась с Джеральдиной прохладно, что заставляло ту еще больше ценить расположение Брендана.
Она одарила Кэла прощающей улыбкой. Хотя ему не хотелось, чтобы она мешала его мыслям, он внезапно ощутил радость от ее прихода. Даже дрожь немного прошла.
– Здесь душно, – сказала она. – Тебе нужно подышать воздухом. Открой-ка окно.
Он подчинился. Когда он повернулся, она уже сидела, скрестив ноги, на его кровати, прислонившись к картинкам, наклеенным им на стену еще в детстве. Она называла эту раздражающую ее коллекцию звезд эстрады, политиков и животных «Стеной Плача».
– Платье чудесное.
Он какое-то время не мог понять.
– У Терезы, – терпеливо объяснила она.
– А-а.
– Садись, Кэл.
Он встал у окна. Воздух был чистым и сладким, напоминающим...
– Да что с тобой?
Он уже хотел сказать: «Я видел Страну чудес». Иными словами это нельзя было описать. Все прочее – обстоятельства, детали – было вторично. Достаточно четырех слов. Я видел Страну чудес. И если он и мог кому-то об этом сказать, то именно ей.
– Скажи мне, Кэл. Ты болен?
Он покачал головой.
– Я видел... – начал он.
– Что? Что ты видел?
– Я видел... – снова начал он и опять сорвался. Он просто не мог этого выговорить. – Эти картинки... ты права... они дурацкие...
Он продолжал бороться с собой, но часть его, призывавшая хранить тайну, уже победила. Он не мог ей сказать. Не сейчас.
«Я Чокнутый Муни», — подумал он, и на этот раз не нашел в этой мысли ничего неприятного.
– Ты выглядишь лучше, – отметила она. – Вот что значит воздух.
4
И чему он мог научиться у сумасшедшего поэта, раз они теперь товарищи? Что бы сделал Чокнутый Муни на его месте?
Он бы играл в эту игру, ответил он сам себе, а сам бы искал, искал это место, свою мечту, и нашел бы его, и не отпустил, даже если бы это действительно сделало его сумасшедшим.
* * *
Они поговорили еще немного, и Джеральдина засобиралась домой. Нужно было готовиться к свадьбе.
– Хватит гоняться за голубями. Я жду тебя в субботу.
Он обнял ее.
– Какой ты худой! Надо кормить тебя получше.
«Она ждет, чтобы ты ее поцеловал, – прошептал ему сумасшедший поэт. – Уважь леди. Пусть не думает, что ты потерял интерес к сексу только оттого, что одним глазком увидел небеса. Поцелуй ее».
Он послушался, боясь, что она заметит его отстраненность. Но ей хватало собственного пыла, и она ответила на поцелуй, закрыв глаза и прижавшись к нему крепкой теплой грудью.
«Теперь скажи ей что-нибудь ласковое и отошли». Но Кэлу решительно не хотелось разговаривать, потому он просто сказал: «Ну, до субботы». Она ушла довольная, поцеловав его еще раз.
Он посмотрел на нее в окно, потом вернулся к своим раздумьям.

Часть вторая
Рождения, смерти и браки
"А! Полночь языком своим железным
Двенадцать отсчитала!
Спать скорее!
Влюбленные, настал волшебный час!"
У. Шекспир «Сон в летнюю ночь»
I
Встреча
1
Когда Кэл вышел из дома, было жарко. Даже ветер дул будто не с реки, а из пустыни. Когда он дошел до Рю-стрит, ему казалось, что мозг в его черепе медленно закипает.
К тому же он не мог найти эту чертову улицу. В прошлый раз он не запоминал дорогу, а глядел на птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19