»
«Она нисколько не веселая?»
«Она была в порядке, когда я только прибыл, — признал Венделл. — Я имею в виду, она была здесь месяцы, поэтому была так добра, что показала мне это место. Но последние несколько дней она стала странной. Я видел, как она иногда бродит повсюду так, будто ходит во сне, с бессмысленным выражением на лице».
«Возможно, она сходит с ума, — сказал Харви. — Ее мозг превращается в кашу».
«Ты знаешь об этой дряни?» — спросил Венделл, его лицо осветилось дьявольским восторгом.
«Конечно, знаю, — солгал Харви. — Мой Папа — хирург».
Больше всего Венделл был поражен этим, и в течение нескольких секунд слушал с изумленной завистью, как Харви рассказывал ему обо всех операциях, которые он видел: о распиленных черепах и отрезанных ногах, пришитых туда, где обычно бывают руки, о человеке с нарывом на спине, который вырос в говорящую голову.
«Клянешься?» — спросил Венделл.
«Клянусь», — сказал Харви.
«Вот это здорово».
Такие разговоры разожгли свирепый голод, и по предложению Венделла они спустились по лестнице и побрели в Дом поесть.
«Что ты хочешь делать в полдень? — спросил Венделл, когда они уселись за стол. — Будет по-настоящему жарко. Всегда так».
«Мы тут где-нибудь можем поплавать?»
Венделл нахмурился. «Ну да... — сказал он с сомнением. — Тут есть озеро с другой стороны Дома, но тебе оно не особенно понравится».
«Почему?»
«Вода такая глубокая, что даже дна не увидишь».
«А там есть какая-нибудь рыба?»
«О, конечно».
«Может, мы наловим немного. Миссис Гриффин могла бы сготовить ее для нас».
При этих словах миссис Гриффин, которая стояла у плиты, нагромождая на блюдо луковые кольца, издала тихий вскрик и уронила блюдо. Она с посеревшим лицом повернулась к Харви.
«Ты не станешь этого делать», — сказала она.
«Почему? — ответил Харви. — Я думал, я могу делать все, что захочу».
«Да, конечно, можешь, — сказала она ему. — Но я не хочу, чтобы ты заболел. Рыба... ядовитая, видишь ли».
«Ох, — сказал Харви, — ну, может, мы ее вовсе не будем есть».
«Поглядите на этот беспорядок, — забормотала миссис Гриффин, суетясь, чтобы скрыть свое смущение. — Мне нужен новый фартук».
Она заторопилась прочь, чтобы достать его, и оставила Харви и Венделла, которые обменивались озадаченными взглядами.
«Теперь я по-настоящему хочу посмотреть на этих рыб», — сказал Харви.
Пока он говорил, вечно любопытная Клю Кэт вспрыгнула на стойку возле плиты и, прежде чем мальчики смогли остановить ее, положила лапы на одну из кастрюль.
«Эй, слезай!» — сказал ей Харви.
Кошка и не подумала выполнить приказание. Она забралась на край кастрюли, чтобы понюхать ее содержимое, причем хвост ее мелькал туда-сюда. В следующий момент произошло несчастье. Хвост танцевал слишком близко к включенной горелке и вспыхнул ярким пламенем. Клю Кэт взвыла и опрокинулась в кастрюлю, на которой громоздилась. Волна кипящей воды смыла ее с плиты, и кошка упала дымящимся комочком. То ли утопленная, то ли обваренная, то ли сожженная — но конец был един: она ударилась об пол мертвой.
Шум заставил миссис Гриффин заторопиться обратно.
«Думаю, мне лучше пойти и поесть снаружи», — сказал Венделл, когда старуха появилась в дверях. Он ухватил пару горячих сосисок и ушел.
«О Боже! — вскричала миссис Гриффин, когда взгляд ее натолкнулся на мертвую кошку. — О... ты, глупышка».
«Это был несчастный случай, — сказал Харви, почувствовавший дурноту от происшедшего. — Она забралась на плиту...»
«Глупышка, глупышка», — казалось, все, что миссис Гриффин была способна вымолвить. Она опустилась на колени и уставилась на печальный маленький комочек опаленного меха. «Никаких больше хлопот с тобой», — наконец пробормотала она.
От картины горя миссис Гриффин глаза Харви стало щипать, но он терпеть не мог, чтобы кто-то видел его плачущим, а потому сдержал изо всех сил слезы.
«Могу ли я помочь вам похоронить ее?», — самым своим грубым голосом спросил он.
Миссис Гриффин оглянулась. «Очень мило с твоей стороны, — мягко сказала она. — Но необходимости нет. Иди и играй».
«Я не хочу оставлять вас в одиночестве», — ответил Харви.
«Ох, посмотри на себя, дитя, — сказала миссис Гриффин. — У тебя на щеках слезы».
Харви вспыхнул и вытер щеки тыльной стороной ладони.
«Не стыдись плакать, — сказала миссис Гриффин. — Это прекрасная вещь. Хотела бы я суметь пролить хоть пару слезинок».
«Вы печальны, — сказал Харви. — Я вижу».
«То, что я чувствую, не совсем печаль, — ответила миссис Гриффин. — А это, боюсь, все же не слишком большое утешение».
«Что такое утешение?» — спросил Харви.
«Нечто, что смягчает, — ответила миссис Гриффин. — Нечто, что лечит боль в твоем сердце».
«А у вас ничего такого нет?»
«Нет, у меня нет, — сказала миссис Гриффин. Она протянула руку и прикоснулась к щеке Харви. — Кроме, может быть, этих твоих слез. Они утешают меня». Она вздохнула, проведя пальцами вдоль мокрых дорожек. «Твои слезы добры, дитя. И ты тоже добр. А теперь иди на свет и радуй себя. На ступенях лестницы солнце. И, поверь мне, оно будет не всегда».
«Вы уверены?»
«Уверена».
«Тогда увидимся попозже», — сказал Харви и направился наружу, в день.
5
Узники
Температура поднялась, пока Харви сидел за вторым завтраком. Дымка зноя колебалась над лужайкой (которая была сочнее и еще богаче цветами, чем он помнил), и это заставляло деревья вокруг Дома мерцать.
Он направился туда, выкликая Венделла по имени, пока шел. Ответа не было. Он оглянулся в сторону Дома, думая, что может увидеть Венделла в одном из окон, но все они отражали нетронутую голубизну. Он перевел взгляд на небеса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39