ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Она бросила взгляд на глаз, но и он оказался разрушенным.
– Убийца, – сказала она.
Глава 28
1
Миляга забыл свой короткий диалог с Апингом по поводу их общего пристрастия к живописи, но Апинг не забыл. На следующее утро после свадебной церемонии в камере отца Афанасия сержант зашел за Милягой и провел его в расположенную на другом конце здания комнату, которую он превратил в свою мастерскую. В ней было много окон, так что освещение было настолько хорошим, насколько это вообще было возможно в этом регионе. Кроме того, за месяцы своей службы здесь Апинг собрал завидную коллекцию необходимых принадлежностей. Однако плоды его труда принадлежали кисти самого бездарного дилетанта. Они были задуманы без малейшего признака композиционного чутья и нарисованы без чувства цвета. Единственный их интерес заключался в одержимой приверженности к одной и той же теме. Апинг гордо сообщил Миляге, что нарисовал уже сто пятьдесят три картины. Сюжет их был один и тот же: его дитя по имени Хуззах, малейший намек на существование которого вызвал у портретиста такую тревогу. Теперь, в интимной обстановке этого пристанища вдохновения, он объяснил, почему. Дочь его была молода, сказал он, а мать ее уже умерла, и ему пришлось взять ее с собою, когда приказ из Яхмандхаса предписал ему отправиться в Колыбель.
– Я, конечно, мог бы оставить ее в Л'Имби, – сказал он Миляге. – Но кто знает, какая беда могла бы с ней приключиться, если бы я так поступил? Все-таки она еще дитя.
– Стало быть, она здесь, на острове?
– Да, она здесь. Но она ни за что не выйдет из своей комнаты в дневное время. Говорит, что боится заразиться сумасшествием. Я ее очень люблю. И, как вы можете видеть, – он указал на развешанные вокруг работы, – она очень красива.
Миляга был вынужден поверить на слово.
– Где она сейчас? – спросил он.
– Там же, где и всегда, – сказал Апинг. – В своей комнате. У нее очень странные сны.
– Я знаю, каково ей, – сказал Миляга.
– Вы знаете? – переспросил Апинг с таким жаром в голосе, который наводил на мысль о том, что той темой, ради обсуждения которой Миляга был приведен сюда, было все-таки не искусство. – Вам, значит, тоже снятся сны?
– Всем снятся.
– Моя жена постоянно говорила мне то же самое. – Он понизил голос. – У нее были пророческие сны. Она знала с точностью до часа, когда ей предстоит умереть. Но мне сны вообще не снятся. Так что я не могу разделить с Хуззах то, что она чувствует.
– Вы думаете, что я смогу?
– Это очень деликатное дело, – сказал Апинг. – Изорддеррекский закон запрещает любые пророчества.
– Я не знал об этом.
– В особенности, для женщин, – продолжал Апинг. – Поэтому-то я и держу ее подальше от посторонних глаз. Это правда, что она боится сумасшествия, но боится больше из-за того, что происходит внутри нее, а не вокруг.
– Так почему же вы ее скрываете?
– Я опасаюсь, что если она станет общаться с кем-нибудь, кроме меня, она скажет что-нибудь неуместное, и Н'ашап поймет, что у нее тоже бывают видения, как и у ее матери.
– И это будет...
– Просто катастрофой! Моя карьера рухнет. Не надо мне было привозить ее с собой сюда. – Он посмотрел на Милягу. – Я вам рассказываю все это только потому, что мы оба художники, а художники должны доверять друг другу, как братья, верно?
– Верно, – сказал Миляга. Большие руки Апинга сотрясала дрожь. Он был на грани обморока. – Вы хотите, чтобы я поговорил с вашей дочерью? – спросил он.
– Более того...
– Говорите.
– Я хочу, чтобы вы взяли ее с собой, когда вы с мистифом уедете отсюда. Возьмите ее в Изорддеррекс.
– А почему вы думаете, что мы собираемся отправиться туда или вообще куда бы то ни было, если уж на то пошло?
– У меня есть свои осведомители, есть они и у Н'ашапа. Ваши планы известны гораздо лучше, чем вам того хотелось бы. Возьмите ее с собой, мистер Захария. Родители ее матери до сих пор живы. Они присмотрят за ней.
– Это большая ответственность – взять с собой ребенка в такое долгое путешествие.
Апинг поджал губы.
– Я, разумеется, смог бы облегчить ваш отъезд с острова, если бы вы взяли ее с собой.
– Ну а если она не захочет? – сказал Миляга.
– Вы должны уговорить ее, – сказал он просто, словно знал, что у Миляги большой опыт по уговариванию маленьких девочек.
* * *
Природа сыграла над Хуззах Апинг три жестокие шутки. Во-первых, она подарила ей силы, наличие которых строго каралось режимом Автарха; во-вторых, она подарила ей отца который, несмотря на свои сентиментальные излияния, больше заботился о своей военной карьере, чем о ней; и в-третьих, она подарила ей лицо, которое только ее отец мог принять за красивое. Она была тоненьким обеспокоенным созданием лет девяти-десяти; ее черные волосы были комично подстрижены; ее крошечный рот был плотно сжат. Когда после долгих улещиваний эти губы соблаговолили заговорить, голос ее оказался изнуренным и скорбным. И только тогда, когда Апинг сказал ей, что это тот самый человек, который упал в море и чуть не умер, в ней пробудился какой-то интерес.
– Ты чуть не утонул в Колыбели? – спросила она.
– Да, – ответил Миляга, подходя к постели, на которой она сидела, обняв руками колени.
– А ты видел Колыбельную Леди? – спросила девочка.
– Кого видел? – Апинг стал делать ей знаки, чтобы она замолчала, но Миляга махнул ему рукой, чтобы он перестал. – Кого видел? – спросил он снова.
– Она живет в море, – сказала Хуззах. – Мне она часто снится, а иногда я слышу ее голос, но я ее еще ни разу не видела. Я хотела бы увидеть ее.
– А у нее есть имя? – спросил Миляга.
– Тишалулле, – ответила Хуззах, произнеся эту причудливую последовательность слогов без малейшего колебания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385
– Убийца, – сказала она.
Глава 28
1
Миляга забыл свой короткий диалог с Апингом по поводу их общего пристрастия к живописи, но Апинг не забыл. На следующее утро после свадебной церемонии в камере отца Афанасия сержант зашел за Милягой и провел его в расположенную на другом конце здания комнату, которую он превратил в свою мастерскую. В ней было много окон, так что освещение было настолько хорошим, насколько это вообще было возможно в этом регионе. Кроме того, за месяцы своей службы здесь Апинг собрал завидную коллекцию необходимых принадлежностей. Однако плоды его труда принадлежали кисти самого бездарного дилетанта. Они были задуманы без малейшего признака композиционного чутья и нарисованы без чувства цвета. Единственный их интерес заключался в одержимой приверженности к одной и той же теме. Апинг гордо сообщил Миляге, что нарисовал уже сто пятьдесят три картины. Сюжет их был один и тот же: его дитя по имени Хуззах, малейший намек на существование которого вызвал у портретиста такую тревогу. Теперь, в интимной обстановке этого пристанища вдохновения, он объяснил, почему. Дочь его была молода, сказал он, а мать ее уже умерла, и ему пришлось взять ее с собою, когда приказ из Яхмандхаса предписал ему отправиться в Колыбель.
– Я, конечно, мог бы оставить ее в Л'Имби, – сказал он Миляге. – Но кто знает, какая беда могла бы с ней приключиться, если бы я так поступил? Все-таки она еще дитя.
– Стало быть, она здесь, на острове?
– Да, она здесь. Но она ни за что не выйдет из своей комнаты в дневное время. Говорит, что боится заразиться сумасшествием. Я ее очень люблю. И, как вы можете видеть, – он указал на развешанные вокруг работы, – она очень красива.
Миляга был вынужден поверить на слово.
– Где она сейчас? – спросил он.
– Там же, где и всегда, – сказал Апинг. – В своей комнате. У нее очень странные сны.
– Я знаю, каково ей, – сказал Миляга.
– Вы знаете? – переспросил Апинг с таким жаром в голосе, который наводил на мысль о том, что той темой, ради обсуждения которой Миляга был приведен сюда, было все-таки не искусство. – Вам, значит, тоже снятся сны?
– Всем снятся.
– Моя жена постоянно говорила мне то же самое. – Он понизил голос. – У нее были пророческие сны. Она знала с точностью до часа, когда ей предстоит умереть. Но мне сны вообще не снятся. Так что я не могу разделить с Хуззах то, что она чувствует.
– Вы думаете, что я смогу?
– Это очень деликатное дело, – сказал Апинг. – Изорддеррекский закон запрещает любые пророчества.
– Я не знал об этом.
– В особенности, для женщин, – продолжал Апинг. – Поэтому-то я и держу ее подальше от посторонних глаз. Это правда, что она боится сумасшествия, но боится больше из-за того, что происходит внутри нее, а не вокруг.
– Так почему же вы ее скрываете?
– Я опасаюсь, что если она станет общаться с кем-нибудь, кроме меня, она скажет что-нибудь неуместное, и Н'ашап поймет, что у нее тоже бывают видения, как и у ее матери.
– И это будет...
– Просто катастрофой! Моя карьера рухнет. Не надо мне было привозить ее с собой сюда. – Он посмотрел на Милягу. – Я вам рассказываю все это только потому, что мы оба художники, а художники должны доверять друг другу, как братья, верно?
– Верно, – сказал Миляга. Большие руки Апинга сотрясала дрожь. Он был на грани обморока. – Вы хотите, чтобы я поговорил с вашей дочерью? – спросил он.
– Более того...
– Говорите.
– Я хочу, чтобы вы взяли ее с собой, когда вы с мистифом уедете отсюда. Возьмите ее в Изорддеррекс.
– А почему вы думаете, что мы собираемся отправиться туда или вообще куда бы то ни было, если уж на то пошло?
– У меня есть свои осведомители, есть они и у Н'ашапа. Ваши планы известны гораздо лучше, чем вам того хотелось бы. Возьмите ее с собой, мистер Захария. Родители ее матери до сих пор живы. Они присмотрят за ней.
– Это большая ответственность – взять с собой ребенка в такое долгое путешествие.
Апинг поджал губы.
– Я, разумеется, смог бы облегчить ваш отъезд с острова, если бы вы взяли ее с собой.
– Ну а если она не захочет? – сказал Миляга.
– Вы должны уговорить ее, – сказал он просто, словно знал, что у Миляги большой опыт по уговариванию маленьких девочек.
* * *
Природа сыграла над Хуззах Апинг три жестокие шутки. Во-первых, она подарила ей силы, наличие которых строго каралось режимом Автарха; во-вторых, она подарила ей отца который, несмотря на свои сентиментальные излияния, больше заботился о своей военной карьере, чем о ней; и в-третьих, она подарила ей лицо, которое только ее отец мог принять за красивое. Она была тоненьким обеспокоенным созданием лет девяти-десяти; ее черные волосы были комично подстрижены; ее крошечный рот был плотно сжат. Когда после долгих улещиваний эти губы соблаговолили заговорить, голос ее оказался изнуренным и скорбным. И только тогда, когда Апинг сказал ей, что это тот самый человек, который упал в море и чуть не умер, в ней пробудился какой-то интерес.
– Ты чуть не утонул в Колыбели? – спросила она.
– Да, – ответил Миляга, подходя к постели, на которой она сидела, обняв руками колени.
– А ты видел Колыбельную Леди? – спросила девочка.
– Кого видел? – Апинг стал делать ей знаки, чтобы она замолчала, но Миляга махнул ему рукой, чтобы он перестал. – Кого видел? – спросил он снова.
– Она живет в море, – сказала Хуззах. – Мне она часто снится, а иногда я слышу ее голос, но я ее еще ни разу не видела. Я хотела бы увидеть ее.
– А у нее есть имя? – спросил Миляга.
– Тишалулле, – ответила Хуззах, произнеся эту причудливую последовательность слогов без малейшего колебания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385