Но сегодня нам — выше. Видите рекламу?
Над входной дверью была укреплено белое полотнище с изображением двух длинноногих девиц, с удовлетворённым видом обнимающих друг дружку за плечи. Имея хорошо развитое воображение, можно было опознать в красотках актрис Джулию Робертс и Николь Кидман, которых нарисовал художник, своими способностями не сильно превзошедший Остапа Бендера с «натурщиком» Кисой. Надпись под картинкой гласила:
«Только у нас по уикэндам вас ждут самые высокие девушки города! Шоу-балет „Сюрприз"!!!»
В вестибюле оказалось неожиданно многолюдно. Змеилась к гардеробу оживлённая очередь, обнимались возле таксофонных кабинок и перед входом в зал для танцев разгорячённые пары, орлиным взором наблюдал за этим столпотворением дюжий охранник. К нему и подошёл Фадеев:
— Любезный, сообщи-ка своему боссу, что прибыли Игорь Александрович с коллегами. Побыстрее, пожалуйста.
Очевидно, прежние визиты Фадеева остались в памяти охранников клуба. Не переча и не спрашивая дополнительных объяснений, он связался по рации с шефом, хмуро выслушал приказание и указал пальцем на лестницу, покрытую чёрной ковровой дорожкой:
— Подниметесь на второй этаж, потом пройдёте мимо бильярдной…
— Спасибо, я знаю.
К кабинету директора вёл короткий коридор, начинавшийся за неприметной дверью в углу зала, где были установлены игровые автоматы, искусственные пальмы и широкие диваны, на которых отдыхали, вальяжно развалясь и манерно дымя сигаретами, несколько представителей «золотой молодёжи» обоего пола. На появление оперов никто из них внимания не обратил. Акулов, принюхавшись, тихо заметил:
— Марихуаной воняет. Вон те двое пыхают, видите? Ни черта не боятся! Подходи и задерживай тёпленькими.
— Успокойся. Если у всех повыворачивать карманы, то СИЗО переполнится.
— Я думал, охрана борется с наркотой.
— Каким образом? Иногда кого-то, кто слишком сильно зарвался, выставляют за дверь. Наркодилеров стараются отваживать, а что касается потребителей, то… Сам понимаешь, если взяться за них по-настоящему, то очень быстро клуб останется без посетителей. Считается, что за те деньги, которые здесь дерут на входе и в баре, можно позволить определённые вольности. Правда, что из этого причина, а что — следствие, я сказать не берусь.
— Позиция администрации понятна. А вот куда смотрит районный ОБНОН?
— Там пять человек оперов, которых знает каждая собака. Устраивать постоянные рейды, трясти всех подряд? Никто этого не разрешит. А на то, чтобы проводить нормальные мероприятия — зайти под видом посетителя, спокойно присмотреться и нахлобучить крупного сбытчика в момент продажи товара, нет ни денег, ни прочих возможностей. Я же говорю, обноновцев здесь вмиг просчитают. Та же охрана не побрезгует предупредить, кого следует.
— Многое изменилось, пока я сидел…
— Да нет, не так уж и много. Ты просто кое-что забыл. Нам сюда, мужики.
Фадеев постучал в дверь из полированного крепкого дерева и открыл, не дожидаясь ответа.
— Здорово, Гордеич!
— Игорь Александрович, какая приятная неожиданность!
Директор проворно вскочил из-за стола, оказавшись значительно ниже ростом, чем можно было ожидать. Радушно улыбаясь, на коротеньких ножках просеменил по розовому ковролину навстречу вошедшим, пожал всем троим руки, каждый раз задерживая чужую ладонь в своей чуть дольше, чем требовалось.
— По делу? Или развлечься желаете?
— Развлечёмся по делу, — широко ухмыльнулся Фадеев, плюхаясь в кресло у правой стены, как раз под картиной в японском якобы стиле: два самурая скрестили мечи у подножия Фудзиямы, на фоне рисового поля, крестьян и зарослей сакуры.
Секунду на лице Гордеича царило напряжённое замешательство, но потом он снова расплылся в улыбке и указал визитёрам на свободные кресла:
— Располагайтесь, господа. Может быть, кофе? Или по пятьдесят грамм чего-нибудь более крепкого?
— Успеем.
— Ну, как скажете…
Возвращаясь за стол, Гордеич повернулся к операм спиной и, думая, что никто этого не заметит, перестал изображать доброжелательность на своей бледной лунообразной физиономии, дал возможность проявиться сдерживаемым эмоциям. Директор ошибся: и Акулов, и Волгин обратили внимание на отражение в оконном стекле. Гордеичу, можно было в этом не сомневаться, хотелось как следует отмутузить неожиданных визитёров и собственноручно выкинуть их за порог.
Волгин и Акулов сели на предложенные места. Разговор начинать не спешили, по молчаливому согласию передали инициативу Фадееву, чувствовавшему здесь себя как рыба в воде… Нет, скорее, как слон в известной лавке. Добродушный такой слоник, до поры до времени приветливый. Если всё выйдет, как ему хочется, то хозяин лавки может не беспокоиться за сохранность посуды. А если полюбовному договору состояться не суждено, что ж… У слоника плохое зрение и неважнецкий слух, но при его весе это — чужая беда.
Облокотившись на совершенно пустой письменный стол, Фадеев смотрел на хозяина кабинета и улыбался.
Визуально определить возраст Гордеича можно было лишь приблизительно: около сорока. Внешний облик директора вызывал ассоциации с пиратами и шоу-бизнесом: мешковатый чёрный френч и широкие мятые брюки, серьга в одном ухе, кожаная тёмно-коричневая бандана на голове.
— Может, всё-таки пропустим по рюмашке? — Гордеич не выдержал пристального взгляда оперативника, без нужды похлопал себя по нагрудным карманам, поправил узел косынки и потянулся к дверце бара, установленного так, чтобы его можно было открыть, не выходя из-за стола.
— Я же сказал, позже, — в самый последний момент остановил директора Игорь, — Нам с одним человечком потолковать хочется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125