»
От шагавшего рядом Львиносвета исходили волны неистового гнева, направленного на обоих котов, забывших Воинский закон и нагромоздив­ших горы лжи, чтобы скрыть правду о котятах, по­явившихся на свет в результате их преступления. Зато семенившая с другой стороны Остролистая пребывала в таком смятении, что Воробью никак не удавалось понять ее мысли.
Наконец, впереди послышалось журчание ру­чья, и Воробей почувствовал запах свежей воды.
- Еще рано, - сказал он, - но скоро появится патруль.
Они остановились на берегу ручья. У Воробья лапы подкашивались от усталости, он бы с удо­вольствием посидел в траве у воды, но понимал, что должен встретить отца стоя.
Птицы пели уже вовсю, и пронзительный ноч­ной холод постепенно отступал, сменяясь утрен­ней сыростью. Внезапно Воробей почувствовал приближающийся запах племени Ветра, и в тот же миг Остролистая вскрикнула:
- Это они!
- Совка, Утесник и Проныра, - пробасил Льви­носвет. - Стойте здесь, я хочу с ними поговорить.
- Подожди! - крикнул Воробей, но в ответ раз­дался лишь плеск ручья, и он понял, что Львино­свет, забыв об осторожности, бросился прямо че­рез границу.
- Что ты делаешь? - завизжал Совка.
Но Львиносвет уже не мог сдерживать душив­шую его ярость.
- Приведи Грача. Быстро!
- Что? - ощетинился Проныра. - Кто ты та­кой, чтобы отдавать нам приказы?
- Вот-вот, - поддержал его Утесник. - Уби­райся на свою территорию, пока мы с тебя шкуру не спустили!
Низкое рычание вырвалось из груди Львино­света, и Воробей представил, как его брат угро­жающе шагнул к патрульным, ощетинившись так, что стал казаться почти вдвое больше ростом.
- Делайте, что я сказал! - прорычал он.
- Ладно, - взвизгнул Совка, тщетно пытаясь скрыть свой страх. - Но ты будешь ждать на своей стороне границы!
Воробей услышал шорох удаляющихся шагов, а потом раздался громкий удар об землю - это Львиносвет перемахнул обратно через ручей и снова встал рядом с братом. Он в нетерпении рвал когтями траву, словно сжигавшая его ярость тре­бовала немедленного выхода.
Вскоре с другого берега ручья снова донесся за­пах племени Ветра, но на этот раз к ним прибли­жался всего один кот: Грач.
Воробей почувствовал, как стоявшая рядом с ним Остролистая задрожала и принялась безот­четно раскачивать хвостом.
Наконец, с другого берега ручья раздался рез­кий голос Грача:
- Чего вам надо?
Слова застряли в горле у Грача, и он услышал, как Остролистая коротко глотнула ртом воздух.
Но Львиносвет не дрогнул.
- Мы узнали, что Ежевика и Белка - нам не родители, - громко выпалил он. - Наша мать - Листвичка, а ты - наш отец.
Повисла тишина. Затем Грач прошипел:
- Хватит мне голову морочить! Это невоз­можно!
Он сказал это с такой уверенностью, что Воро­бей на миг усомнился в своей правоте. Сделав глу­бокий вдох, он сосредоточился и проник в мысли Грача. Вот трава закачалась у него перед глазами, и Воробей очутился на вершине скалы над камен­ным оврагом. Листвичка висела, вцепившись ког­тями в край утеса, и умоляюще смотрела на Грача. Тот наклонился, схватил ее зубами за шкирку и втащил на твердую землю.
Затем Воробей увидел, как Грач и Листвичка сидят под кустом, тесно прижавшись друг к дру­гу, и услышал умоляющий голос Грача: «Пойдем со мной, Листвичка! Клянусь, я позабочусь о тебе!» Потом они двое бежали по длинному пологому склону пустоши, затем сидели в овраге, разгова­ривая о барсучихе Полночи. «Я должна вернуть­ся», - плача, твердила Листвичка.
Громкий кошачий вой прорезал тьму, и Воробей перенесся в лагерь Грозового племени. Каменный овраг кишел барсуками, и Грозовые воины храбро сражались с огромными разъяренными живот­ными. Потом Воробей снова увидел Листвичку и Грача, они стояли на поляне, среди растоптанных веток, поломанных сучьев и луж пролитой крови. «Твое сердце здесь, а не со мной, - говорил Грач, и Воробей поразился тому, как грустно и нежно звучал его голос. - Оно никогда не принадлежало мне по-настоящему».
Все это продолжалось не дольше нескольких секунд, но когда Воробей покинул разум Грача, он был уже твердо уверен в том, что Щербатая от­крыла ему правду. А еще он был уверен в том, что Грач ничего не знал о том, что у Листвички были дети.
- Это правда, - тихо проговорил Воробей. - Ты тоже ничего не знал, да?
- Нет… - растерянно пробормотал Грач. Каза­лось, он был просто ошарашен этой новостью, но в следующий миг Воробей почувствовал, как в душе серого воина всколыхнулся гнев. - У меня есть только одна подруга, - прорычал Грач. - Ее зовут Сумеречница. И у нас с ней только один сын - Ве­терок. Я не знаю, зачем вы явились ко мне со все­ми этими дурацкими сказками! Убирайтесь домой и не смейте больше приближаться ко мне! Мне нет никакого дела до Грозовых котов. Вы ничего не значите для меня, и я не желаю вас знать.
Судорожный вздох вырвался из груди Остроли­стой, а Львиносвет в бешенстве царапнул когтями землю.
Воробей поднял голову и устремил невидящий взор на своего отца.
- Правда вышла наружу, - процедил он. - И никому уже не удастся спрятать ее снова.

Глава XXVII
Остаток дня прошел словно в тумане, а когда Остролистая свернулась на сво- ей подстилке, сны ее были полны тьмы и страха. Она блуждала в густом кустарнике, где не было видно ни клочка неба над головой. Вдалеке раздавались крики котов, но сколько Остролистая не бежала, она никак не могла приблизиться к ним.
Проснувшись, она увидела серый рассвет, проса­чивающийся сквозь ветки палатки. Она чувствовала себя усталой и разбитой, словно и впрямь целую ночь бегала по незнакомому темному лесу. Пошатываясь, Остролистая встала и растолкала Львиносвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82