Петрушка ис­пользуется для того, чтобы остановить молоко у матери, которой некого кормить. Тебе она была очень нужна, правда?
Когда он закончил, в пещере воцарилось долгое молчание. Было так тихо, что Воробью казалось, оудто он слышит стук собственного сердца.
- Раз ты так много знаешь, - наконец, медлен­но проговорила Листвичка, - то, может быть, ты знаешь и то, что будет дальше?
- Нет, - ответил Воробей. Ему показалось, будто Листвичка хотела сказать ему что-то еще, но в последний миг удержалась.
Он хотел было пробраться в ее сознание и узнать, в чем там дело, но почему-то не решился. Честно говоря, он просто боялся того, что ему мо­жет открыться.
- Ты должен помочь брату с сестрой, - резко и почти зло сказала Листвичка. - Вы должны нау­читься жить с этой правдой, слышишь? Ради всего племени!
«Какое ты имеешь право говорить нам, что мы должны, а чего не должны?» Воробью хотелось презрительно бросить этот вопрос Листвичке, но он тоже удержался. Вообще-то, целительница была отчасти права. Рано или поздно они должны смириться с правдой и начать жить дальше.
- Прошу тебя, - с отчаянием в голосе прошеп­тала Листвичка. - Разыщи Львиносвета и Остро­листую и поговори с ними, пока не произошло еще что-нибудь ужасное!
«А что еще может произойти?»
Воробей в недоумении пожал плечами, однако молча вышел из палатки. Листвичка просто боя­лась за них троих - она всегда так вела себя, когда в племя приходила какая-то беда.
Принюхавшись, Воробей учуял Львиносвета, подходившего к куче дичи с полной пастью добы­чи, и бросился к нему.
- Брось все это и иди за мной! - приказал он, мотнув головой. - Надо поговорить.
Он почувствовал растерянность брата, однако Львиносвет покорно бросил дичь в кучу и пошел следом за Воробьем к выходу.
- Где Остролистая? - спросил Воробей. Пред­чувствие близкой беды охватило его при мысли о том, как сестра перенесет этот новый удар судьбы.
«Ей будет гораздо тяжелее, чем нам. Для нее нет ничего важнее Воинского закона…»
- Понятия не имею, - ответил Львиносвет. - В лагере ее нет, но я не видел ее с самого рассвета.
- Нужно ее найти, - воскликнул Воробей, ког­да они выбежали из лагеря в лес. - Она… она узна­ла кое-что и ужасно расстроилась.
- Что она узнала?
- Расскажу, когда найдем Остролистую, - от­махнулся Воробей. Подняв голову, он принюхал­ся, ища запах сестры.
- Скажи сейчас, - не отставал Львиносвет. - Знаешь, может, хватит секретов? Неужели хоть мы втроем не можем быть откровенны друг с дру­гом?
Воробей обратил невидящий взгляд на брата.
- Наша мать - Листвичка.
Он почувствовал, как изумление ослепительной молнией пронзило Львиносвета.
- Не верю! - ахнул брат. - Она же целительница! Это невозможно!
- Постарайся поверить, - равнодушно ответил Воробей. - Она сама мне призналась. И нам нуж­но решить, что теперь делать.
Они прочесали весь лес, гоняясь за едва улови­мыми запахами сестры, и наконец, нашли ее на нершине поросшего мхом склона, круто обрывав­шегося в озеро. Подбегая к ней, Воробей сразу по­чувствовал, как она напряжена.
- Остролистая, нам надо поговорить, - выпалил он.
- Не о чем тут говорить, - глухо отозвалась ()стролистая, и Воробей понял, что она даже голо­ву не повернула в их сторону. Она смотрела на озе­ро, словно искала в серых волнах ответы на свои вопросы. - Мы должны узнать, кто был наш отец. И тогда не будет больше никаких секретов.
- О чем это ты? - спросил Львиносвет, при­соединяясь к ним. - Как это - никаких секретов? Никто до сих пор не знает, кто убил Уголька! Наше племя никогда не смирится с этой тайной и будет искать ответ.
- Очень жаль, - с непонятной тоской отозва­лась Остролистая, и Воробей почувствовал, как она еще сильнее напряглась. - У племени есть дела поважнее! Что касается нас, то мы должны узнать, кто был наш отец!
- Ты права, - согласился Воробей. Его самого сжигало любопытство, даже шерсть начала слегка потрескивать от желания поскорее доискаться до истины. - Но это будет непросто. Ты спрашивала Листвичку?
- Нет, и не думаю, что она ответит.
Воробей кивнул. Он тоже сомневался, что Ли­ствичка, так долго хранившая свою тайну, захочет открыть им свой последний секрет. Как только ее тайна станет известна всему Грозовому племени - а Воробей не сомневался, что это случится очень скоро - жизнь Листвички будет разрушена. По­нимая это, целительница вряд ли захочет опозо­рить и погубить еще одного кота.
- Постойте-ка, - вмешался Львиносвет. - А зачем нам это знать?
- Как ты можешь так говорить, мышеголо- вый? - с бешенством прошипела Остролистая. - Неужели ты хочешь прожить жизнь, не зная имени своего настоящего отца? - Воробей услышал, как она в ярости принялась рвать когтями мох. - Лич­но я не хочу!
- Ты успокойся и подумай хорошенько, - ска­зал Львиносвет, усаживаясь на землю рядом с Во­робьем. - Мы никогда не хотели, чтобы эта тайна стала известна всему племени. Смерть Уголька ре­шила этот вопрос. Листвичка и Белка будут мол­чать, а значит, никто ничего не узнает!
- Но я сама хочу знать! - заорала Остролистая и взмахнула хвостом, разметав палую листву во­круг себя.
- Зачем? - не отставал Львиносвет. - Если мы будем молчать, все снова будет, как раньше!
«И ты в это веришь?»
Воробей недоверчиво покачал головой, но ни­чего не сказал.
- Неужели ты не понимаешь, что это значит? - с растущим волнением продолжал Львиносвет. - Листвичка - наша мать, а Огнезвезд - ее отец. Значит, пророчество все равно остается в силе!
Глава XXIII
Через ход, ведущий к поганому месту, Львиносвет незаметно выскользнул из лагеря и, обогнув овраг, выбрался на скалу, где они с Воробьем и Остролистой едва не сгорели заживо во время лесного пожара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82