С похмелья можно ощутить себя в нирване, погрузившись в приятное легкое чтение, предшествующее предобеденной сиесте, растянувшись на удобной лежанке ослепительным весенним днем, под синим небом и при температуре воздуха двадцать один градус, в тени цветущего лимона или миндаля, одновременно наслаждаясь морским бризом, с ледяной Кровавой Мэри на низеньком столике, в то время как подруга, с которой вас связывает взаимное сексуальное влечение, делает тебе легкий массаж плечевой зоны, а ты внемлешь шепоту воды в фонтане и ощущаешь ее свежесть.
Аминь.
Следы в древности
Известно, что человечество предается пьянству с незапамятных времен. Древний человек пытался хоть ненадолго ускользнуть от библейского проклятья, гласящего, что будет он «в поте лица своего есть хлеб», и одурманивал свой рассудок, дабы не так остро переживать цепь «сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу», по меткому наблюдению Шекспира, вложенному в уста Гамлета в его знаменитом монологе.
Древнейшая находка, имеющая отношение к вину, — это амфора с остатками винной кислоты, обнаруженная в ходе археологических раскопок поселения эпохи неолита в Загросе, в Иране. Согласно анализам, это вино изготовлено за 5 тысяч лет до рождества Христова.
В Вавилоне пили пиво еще в четвертом тысячелетии до нашей эры, а египтяне узнали этот напиток тысячу лет спустя.
Римляне первыми стали пить всерьез — две тысячи лет тому назад именно они изобрели перегонку или дистилляцию.
Однако, древних свидетельств похмелья очень мало, или до них пока не добрались.
Возможно, древние попросту не сочли похмелье достойным специального упоминания: небольшая неприятность, которую все же следует иметь в виду.
Древний человек вынужден был ежедневно терпеть столько всякой боли, что недомогание «с бодуна» отметал, как ничего не значащий пустяк. Единственным средством анестезии в хирургии был все тот же спирт или снотворные снадобья, вирусные и инфекционные болезни удавалось лишь кое-как облегчать.
Я согласен с теорией моего друга доктора Фомбельиды, который утверждает, что похмелье было осознано, как зло, никак не раньше эпохи рационализма, просвещенности и современности, то есть не ранее второй половины XVIII — начала XIX веков, и только представителями крупной буржуазии и аристократии.
Попираемый всеми крепостной крестьянин, озабоченный, главным образом, тем, чтобы не помереть от истощения или не погибнуть на войне, вряд ли стал бы сокрушаться из-за того, что, хорошенько напившись и забыв про все свои невзгоды накануне вечером, наутро он поплатился за благословенное забвение головной болью.
Ведущие праздную, привольную жизнь аристократы могли позволить себе прислушаться к послепраздничному недугу, и редкие упоминания о похмелье минувших веков связаны именно с ними.
Древнейшее свидетельство проявления похмелья записано иероглифами на могильной плите египетского генерала. Оно было обнаружено в XIX веке русским исследователем-египтологом, недалеко от Тебаса. Ученого звали Сергей Толстой, и нам ничего не известно о том, был ли он братом (а одного из братьев звали именно так) знаменитого автора «Войны и мира».
Этот русский аккуратно описал все, что увидел в склепе, разграбленном мерзкими разорителями могил, в тетради, случайно выплывшей на свет после Второй Мировой войны.
Могилу так больше никто и не видел, и единственное уцелевшее свидетельство — это запись, сделанная Толстым. Могила принадлежала некоему не известному истории генералу Тетмосису. Предположительно, он жил в эпоху фараона Средней Империи Ментухотепа II, иначе именуемого Нефапетром (2060-2010 г. до н.э.).
Толстой пишет, что криптограммы изображают военных командиров, предающихся возлияниям. Один из командиров, наверняка генерал Тетмосис, намеревается после этого возлечь с женщиной, но видно, что та его отвергает. Потом женщина, дабы взять реванш, предается плотским утехам с двумя рабами-нубийцами. На следующей картинке генерал возлежит на ложе с полотенцем на голове. На последних рисунках запечатлен генерал, убивающий шпагой обоих рабов, в то время как женщина, упав на пол, рыдает.
Следующее свидетельство гораздо новей, но зато из первых рук. Его автор — китайский поэт Манг Цзе, живший несколькими десятилетиями позже Конфуция, в так называемую эпоху Чан Куо (403-221 гг. до н.э.), или эпоху воюющих царств, когда страна была поделена на независимые феодальные государства.
В одной из немногих дошедших до нас поэм Манг Цзе пишет безыскусными стихами:
Ты много выпил и потому пьян, а сердце твое радуется, как при рождении нового дня.
Ты празднуешь рождение сына, который будет возделывать землю, когда ты состаришься.
И меньше, чем проигрыш в «ноу» , тебя заботит, что когда пройдет радость праздника, ты занедужишь от излишеств.
В древней Греции Гиппократ прописывал пациентам от головной боли настой коры ивы. И он не ошибался. Активное составляющее ивы, салицин, синтезируясь, превращается в салициловую кислоту, то есть, в тот же аспирин.
Римляне, — а в Риме, как известно, власть имущие умели залить баки до краев — оставили кое-какие записи о похмелье.
Плиний Старший (23-79 г. н.э.), автор знаменитой «Естественной истории», отмечает, что во время вакханалий римляне украшали триклиний множеством фиалок, считая, что аромат этих цветов уменьшает воздействие алкоголя. Для облегчения недужного состояния следующего дня они рекомендовали настой чертополоха и полыни, а также посещение бани.
Другой известный историк, Светоний, живший между 70 и 140 годами н.э., описал в своем главном произведении, озаглавленном «Жизнь двенадцати Цезарей», манеру правления, а также нравы и обычаи первой дюжины императоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49