Случилось это еще в ту пору, когда он работал в одиночку, без Марго.
По правде говоря, кештахарский пожиратель был из самых завалящих. Несколько столетий тому назад он наводил ужас на всю округу, а потом деградировал, опустился до безобразия. Безвылазно сидел в своем заброшенном колодце, и никакой поживы ему не было, потому что колодец тот нанесли на специальную карту, и все знали, что надо обходить его стороной.
Однажды окаянного хозяина колодца потянуло к людям, и он потащился в Кештахар. То ли по человеческому общению соскучился, то ли рассчитывал кого-нибудь завлечь к себе в гости и всласть попировать – этого теперь уже никто не узнает. Не стоило ему на белый свет вылезать. Он даже обернуться толком не сумел: вроде бы человек, изможденный, кожа да кости, с мутными больными глазами, но кое-где вместо кожи – бледная, телесного цвета чешуя, и какие-то лишние мослы где не надо выпирают, и волосы больше похожи на чахлые белесые корешки, а походка деревянная, как у ходячей куклы. В общем, не монстр, а сплошное недоразумение.
На свою беду, повстречал он Гаверчи. Тот выслеживал не его, а водяных собачек, которые завелись в озере Кешт и досаждали жителям окрестных деревень. За истребление этой напасти была назначена недурная премия, вот Гаверчи и приехал деньги зарабатывать.
Дальше все было, как в охотничьей байке. Сидит он, значит, в засаде, ждет, когда побегут мимо озерные твари, прикинувшиеся собаками. Известно было, что всего их шестеро, и в своем истинном облике они выглядят как двухвостые рыбы с зубастыми рыльцами и бледными костистыми ручками, напоминающими младенческие, а когда обернутся – ни дать ни взять стая беспородных шавок.
С помощью ворожбы и примет, составляющих профессиональную тайну охотников на оборотней, Гаверчи определил, когда эти бестии в очередной раз покинут озеро Кешт, зарядил ружья и засел в кустах, сбоку от зарастающей бурьяном тропы.
Жанровая картинка, будто на савамской лаковой шкатулке: зеленый пейзаж на золотом фоне, пышно взбитые кучевые облака, край озера в обрамлении рыжей и ярко-зеленой осоки, среди усыпанного красными ягодами кустарника притаился охотник с темным сосредоточенным лицом, в высоких сапогах и богатом охотничьем костюме.
Гаверчи занял позицию подальше от воды: он ведь не маг и не жрец, а простой охотник, и заступи он за незримую черту, ограничивающую владения озерных тварей – ему несдобровать. Те куда-то умчались всей стаей, а он дожидался, когда они побегут обратно, они часто бегали по этой тропе.
Появление одинокого прохожего заставило Гаверчи мысленно выругаться: что за дурня сюда принесло, спугнет ведь собачек! Дурень выглядел истощенным и больным и пошатывался, как пьяный. А уж урод-то какой… Приглядевшись, охотник насторожился: нет, ребята, это вам не просто урод!
– Эй, уважаемый, куда направляешься? – высунувшись из кустов, поинтересовался Гаверчи.
Прохожий вздрогнул и в первый момент чуть не пустился наутек. Похоже, у него просто не хватило сил убежать, поэтому он остался на месте, опасливо повернул голову.
«Шея, как у ощипанной курицы!» – подумал охотник.
Осклабившись, странный тип прошамкал:
– Здравствуй, мужик!.. Пойдем, мужик, в колодец! Кушать будем, много-много кушать… Живая душа, хорошо, пойдем кушать!
И потянулся к «живой душе» трясущимися руками, которые лишь издали могли сойти за человеческие, не переставая бормотать:
– Живая душа, тепленькая душа… Кушать-кушать-кушать…
А Гаверчи, не будь дурак, как хрястнет его прикладом по темени – он и упал замертво.
После контрольного выстрела в голову охотник вывернул карманы грязного отсыревшего пальто и обнаружил там дырявый кошелек с двумя потемневшими серебряными рикелями, жирную улитку, удостоверение на имя полноправного гражданина Ялзира Корцубуга, инженера из Министерства Дорог и Мостов, командированного в Кештахар.
При виде документа Гаверчи прошиб холодный пот: это что же – человека убил?.. Что теперь будет, и что ему теперь делать?.. Но тут он разглядел, что документ сильно попорченный, размокший, чернила расплылись и выцвели, а дата выдачи – прошлый век. Инженера Корцубуга давно нет на свете, сожрал его окаянный хозяин колодца со всеми потрохами, амбициями, привязанностями, мечтами… Одно удостоверение осталось.
– Вот же гнусная тварь! – посмотрев на свою жертву, в сердцах сплюнул Гаверчи.
Потом развернул брезентовый мешок, затолкал туда убитого монстра, взвалил на спину и потащил к машине, оставленной за чередой лесистых пригорков.
Кештахарский пожиратель душ давно не давал о себе знать, и о нем благополучно забыли, так что в тамошнем полицейском управлении все опешили, когда Гаверчи заявился с мешком, вывалил на пол труп и потребовал гарантированную законом государственную награду.
Все, что ему причиталось, он получил – и почетный титул Истребителя, и премию, и поощрительное ежегодное пособие, хотя злые языки поговаривали, что дохляк из кештахарского колодца не стоил таких расходов.
В Хасетане Гаверчи, как и многие из его коллег, вел дела со скупщиками краденого: сбывал им сокровища убитых тварей, которые по закону полагалось сдавать в имперскую казну. Государство платит охотнику пятнадцать процентов от стоимости выморочного имущества, а скупщики отстегивают больше.
Клетчаб Луджереф тоже кое-что у Гаверчи прикупил: всякие замысловатые безделушки, чтобы морочить головы тупакам, и одну действительно ценную вещь – волшебное зеркало-перевертыш. С помощью такого зеркала можно украсть чужое лицо, а у того человека останется твое лицо. Незаменимое средство, если надобно скрыться и замести следы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24