— Стоило мне в ней усомниться, как она тут же выскочила за дверь.— И вы не можете сказать, когда это было?— Напомните мне сами.— В будни? На выходные?— Это было в тот день, когда приезжали мусорщики. Я слышала, как они грохотали на улице, когда мы с ней разговаривали.— И что это был за день?— Должно быть, среда.— Значит, среда, — повторил Бен, который так и не сдвинулся с порога. — А в какое время?— Не понимаю, почему я должна отвечать на ваши вопросы, — проворчала Бетти.— Видите ли... — начала я.— Утром или вечером? — прервал меня Бен.— После обеда, — вспомнила хозяйка. — Мусорщики обычно приезжают в то время, когда я кормлю моих кошечек. Милашки, — обратилась она к комнате, которая словно бы шла рябью от кошачьей возни.— Спасибо, вы нам очень помогли, — поблагодарила я.— В прошлый раз вы говорили то же самое.Моя рука замерла на ручке двери.— Я приходила сюда раньше?— Конечно. Только в тот раз вы были одна.— Бетти, вы можете ответить, когда я к вам приходила?— Не надо говорить так громко. Я не глухая. И не придурок. На следующий день после визита вашей знакомой. Потеряли память, не иначе. * * * — Домой? — спросил Бен.— Домой, — согласилась я и вспыхнула от того, что произнесла это слово. Он заметил мое смущение и положил мне ладонь на колено. Я повернулась к нему, и мы поцеловались — очень нежно, так что губы едва касались друг друга. Наши глаза оставались открытыми, и я видела в его зрачках свое отражение.— Домой, — повторил он. — К тостам и чаю.Навстречу любви в неосвещенной комнате, где по-прежнему тепло и уютно, когда на улице крепчает мороз и сгущается тьма. Там мы не обсуждали неприятные вещи, а поступали как все свежеиспеченные любовники — спрашивали друг друга о прошлом. По крайней мере спрашивала я.— Я же тебе рассказывал, — ответил Бен.— Разве? Ты имеешь в виду до меня?— Да.— Странно сознавать, что носишь в себе всю эту информацию: то, что произошло со мной, твои слова, чужие тайны. Как ты считаешь, если я не помню, это одно и то же, как если бы этого вовсе не происходило?— Не знаю, — ответил Бен. Я провела пальцем по его губам — он улыбался в темноте.— Расскажи мне снова. Кто была до меня?— Лия. Дизайнер интерьеров.— Красивая?— Не знаю. Наполовину марокканка, очень яркая.— Она жила здесь? — спросила я.— Обычно нет.— Сколько времени вы провели вместе?— Два года.— Порядочный срок. И что же произошло потом?— Почти год назад она влюбилась в кого-то еще и ушла.— Глупая женщина. Разве можно от тебя уйти? — Я погладила его по мягким волосам. Было еще не поздно. Мы лежали под пуховым одеялом, словно в пещере, а внешний мир словно бы свернулся. — Тебе было больно?— Да, — ответил Бен. — Думаю, что да.— А теперь прошло?— Теперь это в прошлом.— Нам надо поговорить о Джо, — сказала я, помолчав.— Знаю, — помрачнел он. — Мне не следует быть таким счастливым. — Бен потянулся к выключателю и зажег ночник. Мы оба зажмурились от внезапной вспышки света. — Значит, она приходила за кошкой в среду после обеда. А ты разыскивала ее в четверг.— Да.— И теперь гонишься сама за собой.— Как выразилась сумасшедшая кошатница: кружу, кружу, и все без толку. Глава 23 Бен вышел купить на ужин продуктов, а я, подчинясь внезапному импульсу, позвонила Сэди:— Привет. Угадай, кто это?— Эбби? Господи, Эбби, куда ты запропастилась? Ты хоть знаешь, что у меня нет даже номера твоего телефона? Вчера вечером ходила к Сэму. У него был маленький междусобойчик по поводу дня рождения. Все очень удивились, что ты не пришла. Даже выпили за тебя. Поднимали тост за отсутствующих друзей. Никто не знал, как с тобой связаться. Ты словно исчезла с лица земли.— Знаю, извини. Мне вас очень не хватает, но сейчас я ничего не могу объяснять. Как я могла забыть о его дне рождения? Раньше всегда помнила о таких вещах. Голова кругом.— С тобой все в порядке?— Более или менее. В чем-то да, в чем-то нет.— Очень таинственно. Когда мы увидимся? Где ты остановилась?— У приятеля, — туманно ответила я. — А увидимся скоро. Вот только кое-что улажу. — Я хотела сказать: «Сначала спасу свою жизнь». Но это прозвучало бы по-идиотски. Особенно здесь, в доме Бена, где горел свел, гудели калориферы и с кухни доносился шум посудомоечной машины.— Слушай, Эбби, я разговаривала с Терри.— И что? Он здоров? Его отпустили?— Да, наконец. Продержали столько, сколько имели право по закону.— Слава Богу. Он теперь дома?— Где же еще? Пытается с тобой связаться.— Я ему позвоню. Сразу же. Но он еще под подозрением или нет?— Не знаю. Когда я ним разговаривала, он был немного не в себе. Я думаю, малость напился.— Тогда давай заканчивать. Буду ему звонить. Увидимся.— Ну, давай.— Как Пиппа?— Обалденная.— Не сомневаюсь. И ты тоже.— Что?— Обалденная. Я рада, что у меня такие друзья. Передай всем: я вас люблю.— Эбби?— Всем, всем — и Шейле, и Гаю, и Сэму, и Робин. Когда их увидишь, скажи... — Внезапно я заметила свое отражение в висевшем над камином зеркале. Я истерично, словно оперная певица, размахивала руками. И продолжала спокойнее: — Передай всем привет.— Ты уверена, что с тобой все в порядке?— Все так непонятно, Сэди.— Послушай...— Мне пора. Я тебе перезвоню. * * * Я набрала номер Терри. Телефон звонил и звонил. Я уже собиралась положить трубку, когда он ответил.— Слушаю. — Его голос звучал неразборчиво.— Терри? Это я, Эбби.— Эбби? Ах, Эбби.— Тебя отпустили.— Эбби, — повторил он.— Я тебе сочувствую, Терри. Я сказала в полиции, что ты этого сделать не мог. Отец тебе сообщил, что я звонила? И прими мои соболезнования по поводу Салли. Ты не представляешь, как мне жаль.— Салли... — эхом отозвался он. — Они решили, что это я убил Салли.— Знаю.— Пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91