Я написала фамилии и адреса мужчин, которых планировала сегодня посетить. Они все были хорошо знакомы мне, и, видимо, именно к ним я ездила после того, как ушла из «Джей и Джойнер». С ними я разговаривала по телефону в последние недели работы и встречалась лично. Но то был период суматошной спешки, словно я слишком быстро летела и все сливалось вокруг. Или это амнезия распространялась в прошлое? Где-то в середине располагался эпицентр тьмы, которая к прошлому и будущему постепенно светлела, пока чернота совершенно не исчезала.Я сверила адреса на дорожной карте и разработала маршрут — к кому первому ехать. Подняла трубку и собралась набирать номер, но сообразила, что лучше объявиться без предупреждения. У меня не было другого преимущества, кроме неожиданности. Затем натянула шерстяную шапочку на глаза, обмотала полосатым шарфом подбородок, выключила свет и раздвинула шторы в спальне, как это было до моего прихода в квартиру.Вчера выдался длинный день, а ночь получилась слишком короткой, и от этого утро было еще более нервным. В доме отсутствовал черный ход, поэтому пришлось воспользоваться парадным. Но прежде чем открыть дверь, я надела темные очки. Теперь моего лица почти не было видно. Я глубоко вздохнула и вышла на пронизывающий ветер Стало еще холоднее. Мороз дубил кожу, пробирал до самых костей. Под примерзшим стеклоочистителем моей машины все еще белела штрафная квитанция. Но это не имело значения. Я собиралась ехать на городском транспорте.Магазин Кена Лофтинга был еще не открыт, но, прижав лицо к стеклянной двери, я разглядела в глубине свет. Звонка как будто не было. Я постучала кулаком и стала ждать. Наконец показался силуэт человека. Загорелось электричество, и ко мне, хмурясь от моего нетерпения и тяжело ступая, подошел грузный Кен. Но дверь открыл не сразу, а присматривался ко мне из-за стекла, пока по его лицу я не поняла, что и он меня узнал. И только тогда стал отпирать один за другим запоры и потянул створку. От страха у меня пересохло во рту, но я продолжала улыбаться.— Эбби?— Я просто остригла волосы, вот и все. Можно мне перемолвиться с вами словечком?Кен отступил, но продолжал меня разглядывать, и я почувствовала, что начала смущаться.— Я надеялся, что мы еще увидимся, — начал он, а я прислушивалась к его произношению. — Я думал о вас.— Разве вы еще не открылись? — Я нервно обвела глазами магазин. Люстры, бра и всякие другие светильники ярко сияли, но покупателей не было.— Через пять или десять минут.— Мы можем поговорить?Он пропустил меня в магазин. Затворил и запер на замок дверь. От этого звука у меня по спине побежали мурашки.Кен не просто мог дать любой совет, касающийся электричества. Он был помешан на свете — знал, как он падает, какова глубина освещения и характер контраста. В его магазине в Стоквелле можно было приобрести фантастические норвежские лампы прерывистого света или увлеченно обсуждать с ним направление освещения — что лучше: сверху вниз, снизу вверх или общее верхнее. Кен часами занимался этим. Свет в офисе «Лавины» был настоящим произведением искусства. Каждый кабинет и стол был ярко освещен, но между ними были созданы притененные зоны. Только контраст создает форму и глубину комнаты и возрождает ее к жизни, не уставал повторять Кен. Золотое правило: никогда не устраивать плоского, ослепительного освещения. Директорам «Лавины» нравилось бесконечно осуждать эти темы.— Почему вы сказали, что надеялись меня видеть?— Сначала о главном. Хотите чаю?— С удовольствием.Кен заварил в своем заваленном коробками и ящиками кабинете чай. Я сидела на стуле, а он на коробке. В его магазине было очень холодно, и я осталась в пальто, хотя хозяин не мерз в рубашке с коротким рукавом.— Так вы хотели встретиться со мной?— Печенье? Имбирный орех?— Все прекрасно. Спасибо.— Это я вас должен благодарить.— Но за что?— Вы спасли меня от потери трех штук баксов.— Я это сделала?— Ну да.— Каким образом?— Что?— Извините, Кен, и потерпите меня. Мне необходимо прояснить некоторые вещи.Его вполне устроило такое туманное объяснение.— Сказали, что мне недоплатили, и посоветовали добиваться справедливости.— И вы устроили скандал?— Естественно.— Когда я вам сказала об этом, Кен?— Должно быть, в понедельник утром. Вот так же рано, как сейчас.— Какой понедельник?— Кажется, три недели назад.— Четырнадцатого января?Он подумал и кивнул:— Наверное, так.— И с тех пор мы с вами не встречались?— Нет. А что, должны были? — По его лицу было видно, что он начинает понимать. — Вам это нужно для отчетности — количество рабочих часов? Я ваш должник. Только скажите, когда мы встречались и сколько времени провели вместе?— Дело не в этом. Я только хочу разобраться в путанице. Значит, с тех пор я вас ни разу не видела.Кен немного растерялся.— Нет. Хотя я очень хотел сказать вам спасибо. — Он подался вперед и положил мне руку на плечо. — Ведь вы ради меня подставили свою голову.От его прикосновения я вздрогнула.— Вы уверены? Ничего не путаете? Понедельник четырнадцатое?— Я помню, вы настолько разозлились, что не могли и секунды усидеть на месте, — рассмеялся он, пожалуй, раскатистее, чем следовало.— Вам надо скоро открывать магазин, — пробормотала я. — И мне тоже пора. Вы мне очень помогли, Кен.— Рад слышать. — Он не тронулся с места. Но может быть, только потому, что был таким крупным и медлительным человеком. Кен смотрел на меня дружески, однако у меня закралось сомнение.— В таком случае, пожалуйста, откройте дверь.Он поднялся, и мы очень медленно прошли через сияющий магазин. Кен открыл замок, и я оказалась на холодном ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91